Песнь сирены - [25]

Нелепость! Многие годы они прожили на расстоянии двух миль друг от друга, но он не знал, как презирала и ненавидела она своего мужа. Вильям не держал ее в объятиях, не знал вкуса ее губ и не понимал еще, что она любила его так же тайно и безнадежно, как и он, все эти годы. Если Моджер умрет… Вильям отнял руки от, глаз, и они сжались в кулаки. Нет. Моджер не сделал ничего, способного вызвать ненависть. У него были недостатки – он был тщеславен и честолюбив, плохой землевладелец, и ему не было дела до чувств своей жены, но он не был жестоким и бессердечным или хотя бы бесчестным.

Из этого замкнутого круга не было выхода. Почему Элизабет сдалась? Когда его отец впервые объявил ему, что он должен жениться на наследнице Бикса, он наотрез отказался. Его женой будет Элизабет или никто. Много дней отец упрашивал и умолял его, затем перешел к силовым способам убеждения. Вильяма избили и заперли в комнате с сырыми стенами, угрожая всевозможными карами, какие только старый сэр Вильям смог придумать. Он выдержал бы все или умер, но Элизабет сдалась. Почему? Почему? Не будь глупцом, сказал себе Вильям. Ей было всего тринадцать, запуганный ребенок в чужой крепости, и никого рядом, у кого можно искать поддержки. Она не предавала тебя. У нее не было другого выхода.

Глава 5

Леди Элизабет спокойно сидела в то время как ее муж и человек, которого она любила всю жизнь, говорили о рыцаре, приехавшем к Вильяму, и об ожидаемых волнениях в Уэльсе. Она не могла не слышать, что они говорили, хотя ее тело, казалось, трепетало при звуках голоса Вильяма. Почему он сдался, горестно спрашивала себя Элизабет. Он был старше ее, сильнее. Если она могла сопротивляться, выдержав побои, затворничество, питаясь лишь хлебом и водой, выстоять, то почему Вильям нарушил клятву, которую они дали друг другу?

Элизабет поднялась вслед за мужчинами, но не стала сопровождать их за пределы крепости. Как лунатик, пробормотала она обязательные слова прощания, выдавила из себя столь же обязательное приглашение – приезжайте еще. Затем поднялась наверх в свою комнату и закрыла дверь. Там Элизабет села на стул у камина с кучкой тлеющих углей и золы, оставшихся с утра. Она пыталась избавиться от мыслей о застарелой боли, но ощущение того, что ее предали, появилось вновь, почти такое же острое и горькое, как и в тот момент, когда отец впервые сообщил ей, что Вильям женится. Возможно, Элизабет не поверила бы, но он с таким удовольствием рассказывал ей это… История их любви закончилась так банально…

– Ты поедешь в Илмер и выйдешь замуж за сэра Моджера.

– Не поеду. Я сбегу по дороге и найду себе убежище. Если меня будут охранять слишком строго, я откажусь у алтаря. Если меня доведут до бессознательного состояния и заставят отвечать на вопросы, я убегу из Илмера, найду убежище и добьюсь отмены права совершать насилие. Я не выйду замуж ни за кого, кроме Вильяма из Марлоу.

Она ждала, застыв, неминуемых побоев, с глазами, полными слез, и вздрагивала от боли в теле от уже полученных ударов, но ничего не последовало. Ее отец улыбнулся.

– Ты не выйдешь за Вильяма, он уже женился на леди Мэри из Бикса.

Элизабет была ошеломлена. Но приехавший старый сэр Вильям подтвердил эту новость. Увидев следы побоев на ее лице, он огорчился.

– Ты должна понять, Элизабет, брак не предмет детских грез. После обручения твоего брата Гилберта и моей дочери Элис нет никакого смысла в еще одних кровных узах между Марлоу и Хьюэрли. Твой брат Джон должен быть предусмотрительным. Твоего дочернего приданого просто не хватит для моего наследника. Вильям принял леди Мэри. Она приносит в нашу семью приличное состояние и Бикс в придачу.

Что уязвило ее больше всего, так это слово «принял». Много месяцев спустя оно еще звучало в голове, поэтому во время брачной церемонии она была как помешанная. Она вспомнила, какие выносила страдания – боль и страх, голод и жажду, а Вильям «принял» более выгодное предложение. Элизабет ненавидела себя за то, что была настолько глупой и ненавидела Вильяма, обманувшего ее, ненавидела Моджера только за то, что он был. Но жизнь не стоит на месте.

Потрясение бесстыдной неверностью мужа вскоре после того, как она забеременела, странным образом вернуло ей спокойствие и чувство юмора. И только услышав собственный шепот «Я убью его», Элизабет начала рассуждать благоразумно. «Убью, но зачем? – спрашивала она себя. – Разве я хочу спать с ним? Определенно нет». Ей стало ясно, она питает к мужу только отвращение. Так можно ли было считать неестественным то, что она смирила свою гордость и открыто признала любовницу мужа?

Рождение Обри и Джона принесло ей возможность любить, но вскоре рухнули все планы ее отца. Старшая сестра Вильяма, Элис, умерла при родах и ее ребенок вместе с ней, потом Гилберт и Джон… Воспоминания о них причиняли боль. Такая бессмысленная и непонятная смерть. Элизабет любила своих братьев: ведь они всегда пытались уберечь ее от отцовского гнева. Они вернулись в Хьюэрли, она и Моджер, так как отец, сломанный убийством сыновей, вскоре умер.

Теперь Элизабет уже не питала ненависти к Вильяму. В соответствии с обстоятельствами она вынуждена была приспосабливаться к условиям и понимала необходимость этого. Разве она не думала сама о выгодных партиях для своих сыновей? Должно быть, это делал и Моджер, бросая взгляды на земли Марлоу и утверждая, что они будут хорошими соседями и добрыми друзьями с этими людьми, так близко живущими от них. Он нанес им визит, увидел пятилетнюю Элис и вернулся с намерениями объединить владения. Как он заставил Вильяма приехать в Хьюэрли, Элизабет не знала, но глаза Вильяма сказали ей, что он ничего не забыл. А когда Элизабет увидела его с Мэри, ее боль смягчилась. Вильям не был счастливее со своей женой, чем она с Моджером.