Песнь последнего менестреля - [11]

Мой замок окружает ров,

Для ваших трупов он готов».

27

Взор Тирлстена блеснул сурово

Он понял пламенное слово.

И Харден взял трубу свою.

Взвились знамена боевые.

«За нас пречистая Мария!

Вперед — за славный род Баклю!»

И англов копья заблистали;

Стрелки кендэлские привстали.

Но рог призывный не запел,

Не полетела стая стрел

Гонца южане увидали.

28

«Измена, лорды! — молвил он.

Окружены со всех сторон,

Вы беззащитны! Нет спасенья!:

Враги готовят пораженье!

В ловушке лев, и рык его

Им слышать радостней всего.

Сам Дуглас, их герой надменный,

Уже созвал совет военный.

Немало у него солдат,

И копья их за рядом ряд

В степи колосьями блестят.

И, путь отрезав к отступленью,

Ведет лорд Максуэл ополченье.

На бархате его знамен

Орел с крестом изображен.

В долинах Эска, Тивиота

Повсюду шум и звон.

Готова Ангюса пехота,

Лорд Хьюм вооружен.

Я не забыл страну родную,

Пусть изгнан я, но верен ей,

И от врагов не потерплю я

Обиды Англии моей.

О кознях вражеских узнал я,

Всю ночь без отдыха скакал я,

Чтоб крикнуть: вам грозит беда

Войска врагов спешат сюда!»

29

Лорд Дакр, отвагой пламенея,

Воскликнул: «Пусть идут скорее!

Видали герб моих знамен

И Галилея и Сион.[9]

Знамена эти к бою рвутся,

Они над Брэнксомом взовьются

И над врагами посмеются!

Вперед, за Англию мою!

Встречайте недруга в бою,

Все аркебузы, копья, стрелы,

Все алебарды — сразу в дело!

Девиз мой знает весь народ:

«Победа или смерть — вперед!»

30

Лорд Хоуард отвечал на это:

«Поверьте, что мои советы

Не страх диктует и не гнев.

Не знает страха Белый Лев!

Но на прямое пораженье

Цвет воинства вести в сраженье,

Когда сильнее втрое враг,

Ненужный и безумный шаг.

Но есть окольный путь к победе:

Принять условие миледи.

Пусть Масгрейв наш и Делореы

Сразятся здесь, у этих стен.

Вернется Масгрейв с поля боя

Мы будем чествовать героя,

А не вернется — только он

Один и будет побежден.

И мы покинем эти горы

Без пораженья и позора».

31

Совет умен и верен был,

Но лорда Дакра оскорбил.

Высокомерно промолчал он,

Ни слова другу не сказал он,

Но больше никогда потом

Никто не видел их вдвоем.

Так злоба порождает ссоры,

А ссоры — кровные раздоры.

32

Глашатай у ворот опять.

Его труба протяжным ревом

Упрямо начала взывать

К шотландским воинам суровым:

«Лорд Масгрейв вам перчатку шлет.

На поединок он зовет

Сегодня сэра Делорена.

Пускай увидят эти стены

Их честный бой, открытый бой.

Решится все само собой:

Победа Масгрейва сочтется

Победой Англии — тогда

Сын леди Брэнксом остается

В плену английском навсегда.

Зато победа Делорена

Освободит его из плена.

Но что бы ни было — затем

Без всяких споров англичане,

Как безоружные крестьяне,

Уйдут от Брэнксома совсем».

33

Вожди шотландские решили,

Хотя сильны и смелы были,

Что уговор такой хорош.

На помощь Севера едва ли

Они серьезно уповали:

Не скоро с Севера придешь.

Лишь леди Брэнксом возразила,

Что помощь, несомненно, шла,

Но то, что ей известно было

Из прорицаний темной силы,

Она поведать не могла.

Для поединка все готово.

Его условия суровы,

Но точно все обсуждены:

У замка, посреди поляны,

Сойтись противники должны

Чуть встанет солнце, утром рано,

И, спешившись, решить свой спор,

Лишь нож имея да топор.

Дается право Делорену

Любого выставить в замену,

Кто с храбрым Масгрейвом в бою

За честь сеньёра и свою

Спасет высокий род Баклю,

34

Не раз я слыхивал, как пели

В своих балладах менестрели

О том, как рыцари умели

Разить на всем скаку;

И если копья их ломались,

За верный меч они хватались,

И кони взмыленные мчались,

Покорны седоку.

Но мне, юнцу, учитель старый

Про поединок этот ярый

Рассказывал не раз.

Он, долгой жизнью умудренный,

Всех поединков знал законы

Гораздо лучше нас.

За точность своего рассказа,

Как воин, в бой вступал он сразу,

В сердцах бывал он зол:

Убит им бард неосторожный,

Который шуткою ничтожной

На грех его навел.

Я помню: кровью обагренный,

Стоял он, гордый, непреклонный,

Весь месть и торжество.

Я помню шум ветвей унылый

И белый камень над могилой

Обидчика его!

35

Мне ль петь о том, как раньше срока

Наставник пал по воле рока,

Как плакали мы все потом,

Как девы, глаз не осушая

И руки в горести ломая,

Печалились о нем?

Давным-давно уж это было.

Его друзья сошли в могилу,

Один лишь я томлюсь уныло

Воспоминаньем прошлых лет,

Скорбя о том, что больше нет

Турниров, рыцарей, побед…

Забыто менестрелей пенье,

И я хочу отдохновенья…

* * *

Умолк старик, предавшись думам,

Но одобренья льстивым шумом

Смущен, а может быть, польщен,

Невольно ободрился он.

Хозяйка вежливо и мило

Певца седого похвалила

За то, что в памяти своей

Хранит он были прежних дней

Про достославные деянья,

Раздоры, битвы, состязанья,

Про чащи вековых лесов,

Про замки знатных гордецов,

Так долго спавших в тьме могилы,

Что их дела молва забыла,

Венчая древней славой их

Чело любимцев молодых.

Но старого поэта пенье

Их извлекает из забвенья!

И улыбнулся бард седой,

Польщенный этой похвалой.

Любезна похвала поэтам,

И знают все льстецы об этом:

Певец за шепот льстивых слов

Весь день вас веселить готов.

Нередко песнопенья пламя

Слабеет медленно с годами,

Но это пламя вихрь похвал

Не раз мгновенно оживлял.

И озаряло, как сиянье,

Мечты высокое пыланье

Веков далеких очертанья…

«Да, я уж это замечал»,

Старик с улыбкой отвечал

И продолжал повествованье.

Перевод Т. Гнедич

Песнь пятая

1

Не ради славы, вовсе нет,