Песнь об огненно-красном цветке - [62]

Зато были у меня и радости! Я привел в порядок твою спальню — вашу спальню. Ты сама все увидишь, но кое о чем я тебе все-таки расскажу. Я выложил пол… пробкой, потому что в вашей комнате должно быть очень тепло. Но когда все было сделано, меня начала мучить совесть. Это, правда, недорого, но все-таки пробка, а сколько на свете детей, у которых ноги коченеют от инея, покрывающего прогнивший пол. Мне захотелось содрать этот настил в ту же минуту. Но я решил: разве может быть что-нибудь слишком хорошо для него? Я с радостью положил бы два настила — один на другой.

И еще добрые вести: дорогу через лес мостят.

А теперь плохие, очень плохие! Дело с болотом грозит совсем провалиться — это в самую-то последнюю минуту, когда уже можно было бы приниматься за работу. Начались разногласия, дрязги; каждый по-крестьянски упрям, как бык. Зачинщик всему, конечно, Антти Тапола. Что за люди, так и хочется трахнуть их хорошенько! Впрочем, я так и поступал. Я, как Моисей у подножия Синая, шумел, кричал и крушил золотых тельцов. И чего бы это ни стоило, я это дело доведу до конца. Один примусь за болото, если не найду других союзников. Да их немного и осталось — завтра будет снова собрание.

А когда вы вернетесь домой — я горы сворочу! Хорошо, если бы из него вырос такой парень, который вместе со мной будет расправляться с болотами.

Были бы у меня сейчас крылья! Не стал бы я тогда марать бумагу!

Будь здорова и бодра, и пусть охраняют вас с ним все силы небесные.

Жду вас.

Напиши скорее — немедленно!

* * *

8 сентября 1900 г.

Твое письмо было для меня — как биение твоей крови. Каждое слово было — ты. Я узнавала в нем такие стороны твоей натуры, которые никогда не устаю любить.

Ты волнуешься, но волнуешься напрасно. Это наш-то ребенок может оказаться калекой? Ни за что! Страдания, конечно, будут еще, но это будут наши страдания, и мы не испугаемся их. А к нашему ребенку они не имеют никакого отношения. Да, ты действительно был немного печален, но ты здоров — телесно и духовно. А я чувствую в себе такую силу и такую радость жизни, что, даже будь он из камня, эти ощущения передались бы ему. Во мне волнами ходит моя любовь к тебе и вера в будущее. И так как я каждый день вскармливаю его своими соками — все это вольется и в него. А сороку и дятла ты не понял! Сорока принесла тебе привет от меня и мои тоскующие по тебе думы… Что же делать, что голос у нее неприятный. А дятел! Неужели ты не догадался, что он выклевывал жучков, готовя жилище для нашего малыша, — ведь в его доме не должно быть никакой червоточины. Вот что все это значило!

Я счастлива, что ты обо всем этом написал. Теперь я уверена, что он будет таким, о каком мы мечтаем. Ты очень страдал все эти годы. Из тебя не получился бы преступник, Олави! Хотя я женщина, но могла бы свершить преступление более хладнокровно. Как я люблю тебя за это! Я счастлива и благодарна за то, что у моего ребенка такой отец! Чуткая, неусыпная совесть — это лучшее, чем ты можешь его наделить помимо всего того хорошего, что он наследует от тебя.

В том, что это будет мальчик, я совершенно уверена, а что он станет таким парнем, который переворотит вместе с тобой любое болото, — это я чувствую всей своей кровью!

А спальня! Ты меня просто ошеломил, ты готовишься встретить нас как королеву и кронпринца. Я тоже сказала бы: сдери этот настил! Но кто вправе убрать то, что положила любовь?

Ты сражаешься за свое болото. Вот и хорошо. Какая же это была бы победа, если бы не было борьбы? А победа несомненна! Трахни их хорошенько, трахни и за меня, и за него тоже. Какая жалость, что он не сможет схватиться с ними сразу же, как только вернется домой!

Мы тоже ждем нашего возвращения. Я думаю, нам уже недолго ждать. Но если бы понадобилось — я покорно ждала бы сколько угодно. Мы чувствуем себя лучше чем когда бы то ни было. Я так весела, что стала даже распевать песни, как когда-то девушкой. Что ты на это скажешь? Может, из него выйдет певчий и ты останешься на своем болоте один?

Дорогой, дорогой! Целую тебя прямо в сердце. Горячие приветы от нас обоих… знаю, что ты опять нам напишешь.

Та, которая скоро станет матерью.

* * *

Родильный дом. 10-го, в 11 ч. утра

Отец!

Да, ты — отец! Ликуй! Конечно, сын! Сегодня утром в 6 ч. Все хорошо. Оба здоровы, он — само здоровье! Такой большой и крепкий! Полный жизненных сил! А голос… не нужен ли тебе командующий на твоем болоте? Я еще не очень его разглядела. Вот он спит тут рядом со мной. Вижу только высунувшуюся из пеленок ручонку. Она не толстая и не дряблая, а большая и жилистая. Твоя рука. Рука мелиоратора. Душа? Твои глаза. Сейчас не могу продолжать. Со следующей почтой напишу еще. Целую его взглядом за тебя, думая о тебе.

Счастливая мать.

Возвращение домой

Осеннее солнышко улыбалось лугам, играло на стеклах окон, золотило стены домов и опушку леса. В воздухе тянуло свежестью.

Олави был сегодня в странном настроении. Он, все время улыбался и, точно флюгер, ни минуты не мог устоять на месте. На станцию он снарядил извозчика, а девушку-служанку услал в дальнюю деревню якобы по делу. Он непременно хотел быть дома один.