Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - [39]

«Карл, собирай без промедленья войско

³⁹⁹⁵ И в Бирскую страну иди походом,

В Энф, город короля Вивьена стольный[213].

Языческою ратью он обложен.

Ждут христиане от тебя подмоги».

Но на войну идти король не хочет.

⁴⁰⁰⁰ Он молвит: «Боже, сколь мой жребий горек!» —

Рвет бороду седую, плачет скорбно…

Вот жесте и конец. Турольд умолкнул[214].

Коронование Людовика [215]

Перевод со старофранцузского Ю. Корнеева

I

Честны́е господа, храни вас бог!

Коль вы речам пристойным внять не прочь,

О доблестных делах мы вам споем.

Плох тот жонглер, который вечно ждет,

⁵ Пока попросят начинать его.

Услышьте ж, как Людовик сел на трон[216]

И что свершил Гильом Короткий Нос[217],

Нанесший сарацинам вред большой.

Вам лучшей песни не споет никто.

II

¹⁰ Честны́е господа, коль вы согласны,

Пристойным вас потешим мы рассказом.

Бог, девяносто девять царств создавший[218],

Над всеми ними Францию поставил[219],

Дал в короли Великого ей Карла,

¹⁵ А тот ее покрыл нетленной славой.

Нет стран на свете, Карлу не подвластных.

Он покорил и немцев, и баварцев,

Бретонцев, и анжуйцев, и нормандцев,

Наваррцев, и тосканцев, и ломбардцев[220].

III

²⁰ Тот, кто короной Франции владеет,

Могуч быть должен и душой и телом,

Чтоб, если кто-нибудь его заденет,

Нигде не скрылся от возмездья недруг,

Пока не сдастся или смерть не встретит;

²⁵ А кто позволит Францию бесчестить,

Тому златой венец носить невместно.

IV

Карл в Ахене капеллу освятил[221],

Пожаловал ей щедрые дары

И суд там при дворе — уж нет таких! —

³⁰ С четырнадцатью графами вершил.

Шли к Карлу за защитой бедняки,

И не был им обижен ни один.

Иными стали судьи в наши дни:

Всё лихоимцы спустят людям злым —

³⁵ Душой за мзду всегда кривят они.

Так пусть создатель неба и земли

В зловонный ад низринет их синклит

Туда, откуда нет назад пути.

V

В тот день архиепископов, а также

⁴⁰ Епископов сошлось по восемнадцать,

Обедню отслужил сам римский папа.

VI

В тот день досталось много слугам церкви

Пожертвований небывало щедрых.

Кто получил их, тот был рад безмерно.

VII

⁴⁵ В тот день пришли аббатов двадцать восемь,

Четыре короля вассальных — тоже.

В тот день в капеллу призван был Людовик

И возложили на алтарь корону:

Ее в тот день родитель сыну отдал.

⁵⁰ Один архиепископ встал к налою

И объявил крещеным людям громко:

«Послушайте, что я скажу, бароны.

Свое король наш, Карл Великий, отжил.

Он занимать престол не в силах дольше.

⁵⁵ Корона стала для него тяжелой,

И сыну передать ее он хочет».

Прелату внемлет люд честной с восторгом,

Возносит к небу руки умиленно:

«Благодарим тебя, всеправый боже,

⁶⁰ Что нам ты не дал короля чужого!»

Наш славный император сыну молвит:

«Прислушайся, мой сын, к словам отцовским.

Вон видишь там, на алтаре, корону?

Она — твоя, но на одном условье —

⁶⁵ Что будешь ты на троне чужд порокам,

Не совершишь вовек измены подлой,

У сироты не отберешь феода.

Коль так ты станешь править — слава богу!

Надень корону и владей престолом.

⁷⁰ А коли нет — ее, мой сын, не трогай,

И этот мой запрет до гроба помни.

VIII

Сын мой Людовик, ты корону видишь?

Надень ее как император Римский,

С собой в поход веди бойцов сто тысяч,

⁷⁵ Через Жиронду[222] переправься с ними,

Неверных разгроми в упорных битвах,

К нам присоедини их землю силой.

Коль ты поступишь так — корону примешь,

А коли нет — забудь о ней отныне.

IX

⁸⁰ Коль ты не будешь, сын, гнушаться мздой,

Надменен станешь и не в меру горд,

Порокам волю дашь и в грех впадешь,

Начнешь у сирот отбирать феод

И вымогать последний грош у вдов,—

⁸⁵ Короны не судил тебе господь.

Навек забудь, Людовик, про нее».

Смутился отрок, к алтарю нейдет.

Бароны плачут, глядя на него.

Приходит император в гнев большой.

⁹⁰ «Как, — говорит, — я  обманулся  в  нем!

На славу нашу он кладет пятно.

Кем этот жалкий трус на свет рожден?

Вовеки не сравнится он со мной.

Сажать такого на престол грешно.

⁹⁵ Ему мы лучше темя острижем[223],

Его назначим в этот храм святой

Пономарем служить за кров и корм,

Чтоб по миру с сумою не пошел».

Встал Эрнеис тут перед королем.

¹⁰⁰ Был этот орлеанец горд и зол.

Повел он речь искусно и хитро:

«Вам, государь, я дам совет такой.

Пятнадцать лет Людовику всего.

Он для короны не созрел еще.

¹⁰⁵ Доверьте мне блюсти три года трон,

А там и ваш наследник подрастет.

Коль он окрепнет телом и умом,

Ему охотно я верну престол,

Умножу достояние его».

¹¹⁰ Ответил император: «Решено».

«Благодарим, сеньер наш и король»,—

Воскликнул Эрнеис со всей родней.

Добился бы сквернавец своего,

Не подоспей с охоты граф Гильом.

¹¹⁵ С коня племянник слезть ему помог.

Граф задает вопрос: «Бертран, отколь?»

«Иду из храма этого, сеньер.

Дурное дело там совершено:

Народ и Карла Эрнеис обвел —

¹²⁰ Отдать ему хотят французы трон».

Гильом ответил: «Плох его расчет!»

Не сняв оружья, в божий храм вошел

И видит, растолкав народ честной,

Что Эрнеис приять венец готов.

¹²⁵ Он зарубить лжеца решил мечом,

Да вспомнил вдруг, что заповедал бог:

Убийство — смертный грех перед творцом[224].

Поглубже в ножны сунул граф клинок,

Поддернул рукава, шагнул вперед.

¹³⁰ Он за волосы Эрнеиса сгреб,

По шее двинул правым кулаком,

Сломал злодею горловую кость.

Предатель рухнул и, как пес, издох,

А граф Гильом сказал ему в укор:

¹³⁵ «Пусть бог воздаст тебе, подлец, за все!