Песнь надежды. Том 1. Том 2 - [41]

Нет, по моему предположению, род жив, пока жив хотя бы один из него. Следовательно, пока жив я, всё нормально, и можно забить на всех остальных, однако такая тактика слишком опасна. Неизвестно, как может всё обернуться. Не раз и не два мне приходилось умирать ради выполнения миссии, и если здесь никого не останется, то, считай, провалился. Поэтому чем больше членов рода живы, тем больше шансов и тем лучше.

Уже в комнате меня навестила старшая сестра. Сильвия — моего роста девушка, вся из себя возвышенная и правильная, со светлыми волосами скромно постучалась ко мне в комнату. Её бы назвать образом любой юной аристократки: пышущая здоровьем, но хрупкая и утончённая девушка, которая, по виду, знает себе цену.

— Разрешишь войти? — заглянула Сильвия в приоткрытую мной дверь.

— Чего тебе?

В ответ она погремела перед моим носом мешочком, в котором угадывались столовые приборы.

— Меня отправила мама. Учитывая новые обстоятельства и возможную поездку к твоей суженой, тебе полезно немного вспомнить или заново выучить правила поведения за столом. Не хотелось бы, чтоб ты ел и за их столом как какой-то плебей.

— Спасибо за столь ценное сравнение.

— Я не сказала, что ты плебей. Я сказала «как плебей». Так ты не разрешишь ли мне войти?

Я отошёл в сторону, пропуская Сильвию в комнату.

— Что там родичи? — закрыл я за ней дверь.

— Родичи? — нахмурилась она, обернувшись.

— Ну, родители.

— Так и называй их родителями. Что за вульгарность? — поморщилась она, будто такие слова резали её нежный слух. — Они разговаривают. Будут решать, что делать с тобой.

— А что можно со мной сделать?

— А ты решил подготовиться?

— Возможно, — пожал я плечами. Так и хотелось спросить, есть у них здесь подобия дома для душевнобольных или что-то в этой сфере, куда меня можно упечь. Такое лучше заранее знать. — Так что?

— Ты действительно ничего не помнишь?

— Ровно такой же вопрос задала мне Ньян, — усмехнулся я. — Почти ничего. Что-то общее в голове есть, но не более.

— Оно и видно, — хмыкнула она. — Ты сильно изменился. Так сильно, будто бы другой человек. Даже страх перед отцом потерял.

— Чтоб потерять что-то, надо это сначала иметь. А когда ты ничего не помнишь и тебя едва не убивают в начале, это выглядит не так уж и страшно, — пожал я плечами. — Так что, будешь учить или что?

— Какой же ты иногда хам, брат, — хмыкнула Сильвия. — Это, кажется, в тебе не изменилось.

После этих слов она начала раскладывать на моём столе столовые приборы. Ножи, ложки, вилки, тарелки, бокалы — всё это вывалила передо мной и начала объяснять. В отличие от младшей, Ньян, Сильвия говорила, двигалась, да и вела себя куда спокойнее. Уверенная, знающая себе цену и более взрослая, в ней чувствовалась какая-то надменность. И почему-то её замуж никто не отдавал. Или отдавал?

— А у тебя есть будущий муж? — перебил я, когда она объясняла про то, как правильно держать бокал.

Слегка недовольная тем, что я прерываю её сверхважную лекцию, сестра поморщилась.

— Суженый? Есть. Хотя немного странно, что ты спрашиваешь. Раньше подобное тебя не интересовало.

— Учитывая тот факт, что даже мне нашли… Кстати, а какая моя суженая?

— Какая? — вот тут у неё появилась улыбка, которую объяснить я затруднялся. Немного хитрая, странная… — Ну… она интересная личность.

— Колись, что с ней не так? — нахмурился я.

— Что делать?

— Рассказывай.

— Она обычная девушка, если ты об этом, — усмехнулась Сильвия. — Отец действительно превзошёл все ожидания, когда смог уговорить её родителей выдать её за такого, как ты.

— Спасибо, сестра, от тебя это слышать приятно, — хотя вру, мне плевать.

— Шучу, Тэйлон, — уголками губ улыбнулась она. — Она… сложный человек. Как лисица.

— Стерва.

Сестра вновь поморщилась.

— Я бы попросила не выражаться так, Тэйлон. В конце концов, ты из рода Бранье, а не из уличной швали.

А ещё Тэйлон был тряпкой. Учитывая то, что я вижу в глазах других, кто ещё не знает о моей якобы амнезии, он как раз-таки никогда и не ругался.

Но взглянем правде в глаза — женщина должна быть мягче, а мужчина твёрже. И если, блин, парень ругается — это норма. Матернулся, выругался, он же не баба, в конце концов. Другое дело, когда он это делает везде и всегда, но там уже клинические матершинники.

— Итак, мы отвлеклись, бокал, его держат за ножку, чтоб не оставлять отпечатков на стекле и не менять температуру стекла. Это может сказаться на вкусе и аромате вина. Перед тем, как отпить, стоит протереть губы салфеткой, чтобы не оставлять грязных отпечатков губ. Это бескультурно, некрасиво и просто неприятно для других, — она отложила стеклянный бокал в сторону. — Опять же, если речь идёт просто о воде…

— А ты её видела? Эту… суженую?

— Милена. Её зовут Милена, тебе стоит запомнить.

— Да хоть Барбара. Ты её видела?

— Да, мне приходилось с ней встречаться, — кивнула Сильвия, нахмурившись от того, что её вновь перебили. — Ты что-то конкретное хочешь узнать?

— Какая на внешность?

— Красивая девушка. Красивая и хищная.

— А характер?

— Ты довольно точно, пусть и грубо описал его уже. Она хитрый, своенравный человек, который добьётся своего.

— Тогда с чего вдруг она на мне женится?