Песнь молодости - [158]
В два часа дня он встал и открыл окно. Свежий, холодный воздух и лучи солнца ударили ему в лицо. Он взъерошил волосы, откашлялся, торопливо захлопнул окно.
Есть не хотелось. Дай Юй начал приводить себя в порядок: умылся, причесался, освежился одеколоном, надел белоснежную рубашку, костюм кофейного цвета и пальто, а на напомаженную голову — английскую фетровую шляпу.
Он решил идти к Сяо-янь.
По его предположениям, дальнейшие отношения с Сяо-янь должны сложиться следующим образом: естественно, Сяо-янь разочаровалась в нем, увидев секретные бумаги, но она любит его, очень любит. Как говорится, «зерно сварилось и превратилось в кашу». Пусть попереживает. Что ей еще остается делать? Только надо найти более утонченный способ «объяснения», с тем чтобы горячие слезы снова растопили ее любовь к нему. Разве может так быстро изменить свое отношение к нему эта цельная и честная девушка?
Сяо-янь дома не оказалось. Она ушла еще рано утром.
Дай Юй побежал в университет, облазил общежития, аудитории, но ее нигде не было. Он удивился. Куда она могла деться? Он решил поискать ее у подруг. Опять бесполезно. Пришлось опять пойти к ней домой в надежде дождаться ее и объясниться.
Госпожа Ван стала занимать его разговором, налила чай. Профессор Ван Хун-бинь сел на своего любимого конька.
— Цзюнь-цай, ты знаешь, что происходит у нас в университете? — с жаром начал он. — Не только мальчишки пришли в движение, но и мы, старики профессора. Все говорят о спасении родины. У нас тоже вскипела кровь, и мы вместе с другими обсуждаем нависшую над страной опасность! Тут не останешься безучастным. Верно ведь? — стукнул он кулаком по столу, встал и громко расхохотался.
Сидевший на софе Дай Юй испуганно сжался и побледнел, но тут же овладел собой и сочувственно заулыбался:
— В таком возрасте беспокоитесь о государственных делах! Вот уж поистине… Ваш пример вдохновляет нас, молодежь, на большее.
Профессор махнул рукой:
— Что ты, Цзюнь-цай! Кто я такой? Как говорит Маркс, массы — вот кто подлинный герой и творец истории. Одиночка так слаб, что не одолеет трудного пути. Скажу тебе, Цзюнь-цай, что в науке старые профессора сильны, а когда заходит речь о любви к родине, революции, борьбе, то тут первое слово предоставляется вам, молодым. Я видел, как на днях студенты, позабыв обо всем на свете, кричали о спасении родины. У меня даже слезы выступили на глазах. — Профессор сдвинул очки и вытер набежавшую слезу.
— Ох уж этот старик! — поспешно вмешалась в разговор супруга профессора. — Цзюнь-цай, ужинай у нас. Сяо-янь как ушла утром, так до сих пор не появляется. Уж не поссорились ли вы вчера вечером?
Дай Юй отрицательно покачал головой:
— Нет. Мы только выяснили, что у нас с ней разные взгляды на методы нашей работы. Сейчас обстановка крайне напряженная. Японцы с каждым днем продвигаются все дальше и дальше. Сяо-янь очень пассивна, я ее немного пробрал, а она рассердилась. Вот я и пришел сегодня, чтобы принести извинения.
— Пустяки! — громко сказал профессор. — Сяо-янь еще девчонка, нечего ей проявлять характер. Не беспокойся, она придет, и я с ней поговорю…
— О чем? — спросила его жена. — Что мы понимаем в их делах? Ну, ладно, вы тут беседуйте, а я пойду готовить. Скоро придет дочка и захочет кушать.
Профессор Ван Хун-бинь опять начал говорить о событиях в стране. Дай Юй выдержал паузу и как бы невзначай спросил:
— Вы только что говорили об участии профессоров в собраниях. Кто же это? Вероятно, я их знаю.
— Да, многие ходят, — неопределенно ответил профессор, вспомнив о том, что они договорились не сообщать никому из посторонних фамилий участников. Хотя Чжэн Цзюнь-цай и был женихом дочери, однако профессор не мог нарушить уговора.
Старик громко рассмеялся, как будто забыв, о чем только что спрашивал его Дай Юй:
— Цзюнь-цай, расскажи о своих делах. Как работа? Наверное, идет успешно?
— Потихоньку… Устал я, — выпучив рыбьи глаза, уныло ответил Дай Юй и под нос себе прошептал: — У-у, лиса старая, дьявол красный! В список тебя надо!
Сяо-янь не возвращалась. Профессор и его жена стали волноваться. Они позвонили в университет, потом подругам дочери. Везде отвечали, что Сяо-янь никто не видел. Дай Юй тревожился еще больше, чем родители. Его надежды рушились. «Покончила с собой? Или сбежала к коммунистам?» — лихорадочно думал он. Ни то, ни другое ничего хорошего для него не сулило. А последнее предположение вызывало озноб.
Дай Юй ушел в одиннадцатом часу. Ему нужно было предпринять срочные меры. Он шел один по темному переулку, втянув голову в плечи. Дул пронизывающий ветер. «Убить ее? Нельзя. Тогда я пропал…» Внезапно Дай Юй вспомнил добрые и ласковые глаза Ван Сяо-янь, и его пронзило словно током. Он, шатаясь, прошел несколько шагов, потом овладел собой. «Арестовать Ван Хун-биня и от него узнать фамилии профессоров. Этим будут возмещены все убытки». Дай Юй пощупал в кармане, как величайшую драгоценность, свой черный список и успокоился. Холодная усмешка скривила его губы.
Дай Юй вошел в длинный узкий переулок. Рикш поблизости не было, и пришлось идти пешком. Вдруг, словно из-под земли, перед ним вырос человек, и железные руки схватили Дай Юя за горло. Его окружили трое неизвестных. Дай Юй захрипел.
Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом. Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Андрей Ефимович Зарин (1862–1929) известен российскому читателю своими историческими произведениями. В сборник включены два романа писателя: «Северный богатырь» — о событиях, происходивших в 1702 г. во время русско-шведской войны, и «Живой мертвец» — посвященный времени царствования императора Павла I. Они воссоздают жизнь России XVIII века.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.