Песнь меча - [23]

– А что насчет Альфреда? – спросил я.

– Он осторожный человек, – ответил Эрик. – Так ведь?

– Да.

– Он предложит нам денег, чтобы мы оставили город?

– Наверное.

– И возможно, мы возьмем эти деньги, – сказал Зигфрид, – но все равно останемся здесь.

– Альфред не нападет на нас до лета, – объяснил Эрик, не обратив внимания на слова брата, – а к тому времени, мы надеемся, господин Утред, ты приведешь ярла Рагнара на юг, в Восточную Англию. Альфред не сможет сбросить со счетов такую угрозу. Он двинется против наших объединенных армий, а не против гарнизона в Лундене. И наша задача – убить Альфреда и возвести на трон его племянника.

– Этельвольда? – с сомнением спросил я. – Он – пьяница.

– Пьяница или нет, – сказал Эрик, – сакс на троне сделает наше завоевание Уэссекса более приемлемым для саксов.

– И он останется на троне лишь до тех пор, пока будет вам нужен, – сказал я.

– Лишь до тех пор, пока будет нам нужен, – согласился Эрик.

Священник с большим животом, стоявший на коленях в конце линии пленников, слушал наш разговор. Он уставился на меня, потом на Зигфрида, который заметил его взгляд.

– Куда ты пялишься, дерьмо? – вопросил Зигфрид.

Священник не ответил. Он снова посмотрел на меня, потом уронил голову на грудь.

– Мы начнем с него, – сказал Зигфрид. – Прибьем ублюдка к кресту и посмотрим, умрет ли он.

– Почему бы не позволить ему сразиться? – предложил я.

Зигфрид уставился на меня, гадая, не ослышался ли он.

– Позволить ему сразиться? – переспросил норвежец.

– Остальные пленники тощие, – сказал я, – поэтому их куда легче будет прибить к кресту. А этому толстому надо дать меч и заставить его драться.

Зигфрид издевательски усмехнулся:

– Думаешь, священник может сражаться?

Я пожал плечами, как будто меня не заботило, может он сражаться или нет.

– Мне просто нравится смотреть, как эти толстопузые проигрывают бой, – объяснил я. – Нравится смотреть, как им вспарывают брюхо. Нравится смотреть, как вываливаются их внутренности.

Говоря все это, я пристально смотрел на священника, и тот снова поднял глаза, чтобы перехватить мой взгляд.

– Я хочу увидеть фут вывалившейся требухи, – жадно заявил я, – а потом наблюдать, как твои собаки пожирают ее, пока священник все еще жив.

– Или заставить его самого сожрать свою требуху! – задумчиво проговорил Зигфрид.

Внезапно он ухмыльнулся:

– Ты мне нравишься, господин Утред!

– Его будет слишком легко убить, – сказал Эрик.

– Тогда дайте ему что-нибудь, чем он сможет биться, – сказал я.

– Да за что может биться эта толстая свинья-священник? – пренебрежительно спросил Зигфрид.

Я ничего не ответил, и ответ нашелся у Эрика.

– За свою свободу? – предложил он. – Если он победит, всех пленников освободят, но если проиграет, мы распнем всех. Это должно заставить его драться.

– Он все равно проиграет, – заметил я.

– Да, но хотя бы попытается, – сказал Эрик.

Зигфрид засмеялся, его развлекла нелепость такого предложения. Полуголый священник, толстопузый, перепуганный, оглядел по очереди нас всех, но не увидел ничего, кроме веселья и свирепости.

– Ты когда-нибудь держал меч, священник? – властно обратился Зигфрид к толстяку.

Тот не ответил.

Я рассмеялся, издеваясь над его молчанием.

– Он будет просто метаться, как свинья, – сказал я.

– Хочешь с ним сразиться? – спросил Зигфрид.

– Он был послан не ко мне, господин, – уважительно проговорил я. – Кроме того, я слышал, что никто не сравнится с тобой в умении обращаться с клинком. Держу пари, ты полоснешь его прямо по пупку.

Зигфриду понравилось пари. Он повернулся священнику:

– Святой человек! Хочешь сразиться за свою свободу?

Священник дрожал от страха. Он посмотрел на своих товарищей, но это было бесполезно. Он ухитрился кивнуть.

– Да, господин.

– Тогда можешь сразиться со мной, – со счастливым видом сказал Зигфрид. – Если я выйду победителем, вы все умрете. А если победишь ты? Что ж, тогда ты будешь волен уехать отсюда. Ты умеешь сражаться?

– Нет, господин, – ответил священник.

– Ты когда-нибудь держал меч, священник?

– Нет, господин.

– Итак, ты готов умереть? – спросил Зигфрид.

Священник посмотрел на норвежцев, и, хотя был покрыт синяками и порезами, в его глазах мелькнул гнев, противоречивший его покорному голосу.

– Да, господин, – сказал он. – Я готов умереть и встретиться со своим Спасителем.

– Разрежьте его путы, – приказал своим людям Зигфрид. – Освободите это дерьмо и дайте ему меч.

Он вытащил свой меч с длинным обоюдоострым клинком.

– Это – Внушающий Страх, – с нежностью представил он оружие. – И ему нужно поупражняться.

– Вот, – сказал я, вытаскивая Вздох Змея, свой прекрасный меч.

Взявшись за клинок, я повернул его рукоятью вперед и бросил священнику, на руках которого только что разрезали путы.

Он не сумел поймать оружие, и Вздох Змея упал на бледную зимнюю траву. Мгновение пленник смотрел на меч, как будто никогда не видел ничего подобного, потом наклонился, чтобы его поднять. Он не был уверен, в какой руке держать оружие, в правой или в левой. Наконец остановился на левой и сделал неуклюжий пробный замах, который заставил наблюдавших людей засмеяться.

– Зачем ты дал ему свой меч? – спросил Зигфрид.