Песнь копья - [10]

Цеолантис встала перед с троном и обратила взгляд на высокое собрание, на каждого из глав домов. В глазах сыновей светилась любовь и почтение, глаза брата обожгли её, укрепив те страхи, что давно пустили корни в сердце королевы.

– Да осияет звёздный свет это собрание, да наделят искры ночи мудростью наши умы и да направят нас по путям истины!

Церемониальная фраза положила большому совету начало, королева опустилась на трон и владыки последовали примеру.

– Итак, – Цеолантис призвала многотысячелетнюю выучку, чтобы сохранять внешнее спокойствие, – большой совет созван по просьбе достопочтенного Эгорхана Ойнлиха и князей Элданэ. Причины были изложены кратко в посланиях, кои все вы получили. Ныне выслушаем их в подробностях. Желают ли созвавшие говорить по очереди, или выбирают общий голос?

Эгорхан поднялся излишне порывисто, – по предварительному договору он являлся голосом князей.

– Вы проделали далёкий путь, потому что сочли причину того достойной, и я повторю свои слова, изложенные на бумаге, – грядёт война, какой мы не видели со времён завоевания Лонтиля! Первый ветерок этой бури уже достиг нас, и князья Элданэ почувствовали его касание! Вам известное о нашествии чудовищ из Дикой земли! Твари затопили княжества, явились в огромном числе, такие, каких мы не знали никогда! Прознав о том, я послал на запад лучших воинов, объявил великую охоту и видит Матерь Древ для наших трофеев уже можно строить музей…

– Как приятно знать, что мы собрались ради возможности Великого Сорокопута похвастать огромными успехами в скучном занятии, – промолвила Алгалия Дайнавейн, манерно помахивая веером.

– Я услышал тебя, добрая Алгалия, – ответил Эгорхан Сороке. – Но прошу, ныне и впредь удовлетворяйся тем, что я готов тебе дать, а о том, чего дать не могу, отбрось мысли. – Отвесив словесную пощёчину, древний эльф продолжил: – Прежде чем меня прервали, я хотел сказать, что кроме чудовищ и зверья бессловесного, к границам Сокрытых княжеств явились и те, кто нуждался в помощи. Народ сей зовётся сару, он живёт в глубинах Дикоземья, и я давно поддерживаю с ним связь.

По трибунам прокатилась волна удивлённого бормотания. Многие знали, что дом Сорокопута посылал в глубины Дикой земли разведывательные отряды, но доселе это воспринималось как очередное сумасбродство Эгорхана. Эльфы считали, что с существами, обитавшими там, буде они даже разумны, говорить не о чем.

– Я не припомню, чтобы знание об интересной разумной жизни в отдалённых пределах Дикой земли, – заметил мелодичным своим голосом Ультавиор Симетил, – достигало моих ушей. Вы держали это в секрете, добрый Эгорхан?

– А я не припомню, чтобы обязывался докладывать кому-либо о своих делах, – ответил тот. – В дальних пределах проклятой всеми богами земли существует… существовала цивилизация, с которой мы, Сорокопуты, имели радость говорить, как с равными. Эти наши друзья стали первой жертвой угрозы, ныне нависшей над Лонтилем. Я привёл их к вам.

По взмаху руки повелителя, один из Чернокрылых покинул зал и вернулся вместе с сару. Эльфы внимательно следили за инородцами, о которых по Аскариату уже разнёсся слух. Они оценивали силу, изучали ауры, лишённые магического сияния, следили за игрой звёздного света на резных узорах брони и блеском шёлковой ткани. Гости встали в середине, а Эгорхан сместился ближе к своему трону.

– Представьтесь, – попросила она.

– С позволения прекраснейшей госпожи, – ответил чужак, кланяясь. – Я, Тенсей, военный вождь народа Длиннохвостых, послужу толмачом для Серебряного Дремма, стоящего рядом. Он… паладин народа Каменных, старейшина.

– Для нас великое счастье принимать вас, дражайшие гости, пожалуйста, говорите.

Белый гигант заговорил на чуждом, диковатом, но не лишённом приязни языке, глядя прямо на королеву. Десятки господ ловили каждое его слово и старались слушать беглую речь Тенсея:

– Красный туман пришёл с запада облаком столь огромным, что оно возвышалось над деревьями-великанами. Разведчики наши слышали из его глубин неясные звуки и громкий рёв, вселявший ужас. Туман шёл медленно, но неуклонно, поглощая сначала малые поселения, а потом подобравшись к одному из городов Огненного народа. Тогда из него выступило воинство неизвестных нам созданий.

Бельфагрон, заранее сплетший образы из памяти сару, пробудил их, наполняя залу иллюзиями. Каждый из присутствовавших окунулся в искусно сотканное полотно событий как участник. Перед эльфами предстала стена кровавого тумана, достигавшая высотой небес. Она шла сквозь леса, валя тысячелетние деревья, а впереди неслась волна обуянных ужасом тварей, – зверей и животных, убивавших всё на пути своего бегства.

Красный туман испустил вовне толстые отростки, которые устремились к самым большим городам сару, попутно сжирая малые поселения. Щупальца подбирались к огромным древесным обиталищам, столь сильно похожим на Аскариат, и, рассеявшись, оставляли после себя войска. Десятки тысяч воинов, покрытых стёганой кожей и кольчужной сетью, бросались на штурм, радостно убивая и принимая смерть. Они были несказанно уродливы, походили на горбатых людей, но с лапами и головами псов. Их копья и сабли не знали устали, клыки рвали плоть не хуже стали, а если обезьяны бежали на высокие ветви, враг посылал к ним тысячи горящих стрел.