Пески Марса. Остров дельфинов - [48]

Хэдфилд закончил свои символические действия. Рабочие маялись в стороне, ожидая, пока начальство уйдет и можно будет завершить работу.

Начались рукопожатия, все засуетились; Хэдфилда скрыла толпа. Только один из присутствующих не обращал на все это никакого внимания – Сквик, любимец Гибсона, качался на задних лапах, как кукла-неваляшка.

Оператор направился к нему – на Земле еще не видели живого марсианина по телевидению.

Минуточку! Что он затеял? Судя по движению больших перепончатых ушей, он чем-то заинтересовался. Вот он двинулся вперед короткими, осторожными скачками. Оператор последовал за ним, расширяя поле зрения камеры. Никто ничего не замечал – Гибсон говорил с Уиттэкером и, кажется, совсем забыл про своего питомца.

Ах вот что! Оч-чень хорошо! Зрителям понравится. Успеет? Да, успел!

Последним прыжком Сквик угодил прямо в ямку и быстро принялся объедать треугольной мордочкой марсианское растение, посаженное с такими церемониями. По-видимому, он был очень признателен своим друзьям, которые затеяли ради него столько хлопот. А может, он знает, что плохо ведет себя? Во всяком случае, оператор не собирался его спугивать – очень уж удачная получалась сценка – и обратился на минуту к Хэдфилду и братии, поздравлявшим друг друга с достижением, которое торопливо уничтожал Сквик.

Такие хорошие вещи не могут продолжаться долго. Гибсон заметил непорядок и так заорал, что все подпрыгнули. Потом он кинулся к Сквику; тот быстро оглянулся, понял, что спрятаться негде, и уселся с видом оскорбленной невинности. Ушел он без боя, не отягчая своей вины сопротивлением. Гибсон утащил его за ухо. Эксперты окружили растение и, к всеобщей радости, установили, что потери не смертельны.

Это незамысловатое происшествие и послужило толчком к одной из самых блестящих и плодотворных идей Мартина Гибсона.

Теперь его жизнь стала очень сложной и поразительно интересной. Он одним из первых видел Хэдфилда после появления нового светила. Главный послал за ним, хотя и мог уделить лишь несколько минут. Однако за эти минуты изменилось будущее Мартина.

– Простите, что заставил вас ждать, – сказал Хэдфилд. – Я получил ответ перед самым вылетом. Они разрешают вам остаться, если, как говорится на деловом жаргоне, мы сумеем включить вас в нашу систему.

Поскольку эта система во многом зависела от проекта «Заря», я счел за лучшее отложить наш разговор до возвращения домой.

– Какую же работу вы мне подыскали? – не без волнения спросил Гибсон.

– Я решил узаконить ваше неофициальное положение, – сказал Хэдфилд и улыбнулся.

– Что вы имеете в виду?

– Мне было очень интересно узнать, – продолжал тот, – что дали ваши статьи и передачи. Вы, вероятно, не думали, что у нас есть очень точный критерий.

– Какой? – удивился Гибсон.

– Не догадываетесь? Каждую неделю около десяти тысяч человек решают отправиться сюда, а испытания проходят примерно три процента. С тех пор как ваши статьи появляются регулярно, число дошло до пятнадцати тысяч и непрерывно растет.

– Вот как… – очень медленно сказал Гибсон; потом усмехнулся:

– Помню, вы, кажется, не хотели, чтобы я являлся сюда.

– Все мы ошибаемся, но я по крайней мере извлек из своей ошибки пользу, – улыбнулся Хэдфилд. – Другими словами, я хочу, чтобы вы вели тут у нас маленький отдел, честно говоря – бюро рекламы. Конечно, мы придумаем более пристойное название. Ваше дело – торговать Марсом.

Если к нам будет проситься очень много людей, Земле придется дать место в космолетах. А чем скорее это будет, тем скорее мы сможем обещать ей, что станем на собственные ноги. Ну как?..

Земля нанесла удар на четыре дня позже. Гибсон узнал о нем, увидев шапку на первой полосе местной газеты. Эти два слова так поразили его, что он уставился на них и не сразу стал читать дальше.

«Хэдфилд отозван.

Нам только что сообщили, что Отдел межпланетных исследований обязал Главного управляющего вернуться на Землю «Аресом», который вскоре покинет Деймос. Объяснений нет».

Но объяснений и не требовалось. Каждый знал, почему Земля хочет видеть Уоррена Хэдфилда.

Об этих новостях и думал Гибсон, направляясь к биолаборатории. Он два дня не навещал своего юного друга, и совесть грызла его. Медленно шагая по Реджент-стрит, он пытался угадать, какой способ защиты выберет Хэдфилд. Теперь он понимал фразу, подслушанную Джимми.

Действительно ли не судят победителей? Победа – далеко впереди. Сам Хэдфилд говорил, что проект «Заря» будет выполнен целиком лет через пятьдесят, да и то при максимальной поддержке Земли. Эту поддержку надо обеспечить, и Хэдфилд, должно быть, постарается не рассориться с родной планетой. Ну а Гибсон прикроет его дальнобойным огнем пропаганды.

Сквик очень обрадовался ему, но Мартин не слишком отвечал на порывы зверька, хотя, как всегда, угостил марсианина его любимым лакомством из лабораторных запасов. А пока тот ел, что-то сработало в мозгу Гибсона, и он очнулся.

– Мне пришла в голову великолепная мысль, – сказал он, оборачиваясь к главному биологу. – Помните, вы говорили, что вам удалось научить Сквика всяким штукам?

– Научить! Теперь мы не знаем, как его удержать, – он так и рвется к знаниям.