Пешки Хаоса - [28]

К несчастью, в зарослях прятались животные, чьи инстинкты велели им лежать, пока их не заметят — а потом бежать в панике.

Лишь в панике животное могло побежать в заросли, где прятались люди, но эти ослепительные факелы были слишком пугающим нарушением нормальных условий. Свинья с полудюжиной поросят вырвались из своего убежища и бросились в самые густые заросли — увы, именно эти заросли Дафан счел идеальным укрытием.

Свинья бежала прямо на него, спасаясь от выстрелов. Дафану оставалось лишь откатиться в сторону, когда свинья поняла свою ошибку, и набросилась на него, как могла только доведенная до отчаяния мать. И если бы два выстрела не убили ее немедленно, свинья могла бы изувечить Дафана, но так она лишь выдала его позицию солдатам с факелами, которые схватили двух деревенских детей так же быстро, как застрелили свинью.

— Лежать, деревенщина! — раздался приказ, и нога в ботинке тяжело опустилась на спину Дафана, прижав его к земле. Услышав еще один такой приказ, он понял, хотя лицо его было прижато к земле, что Гициллу постигла та же участь.

Через несколько секунд его вздернули на ноги, и поймавший его солдат объявил остальным, что «взяты в плен двое противников».

Имперские солдаты подтащили Дафана и Гициллу к одному из грузовиков и приперли к откидному борту. Им в лицо светили шесть или семь факелов, ослепляя ярким сиянием.

— Они безоружны, — произнес один голос.

— Тут могут прятаться еще!

— Здесь рядом нарезанные камыши, сэр, из них сделали что-то вроде подстилки. Величиной только для двоих.

— Это не значит, что их не может быть больше — возможно, они спали по очереди.

— Просто тщательно обыщите территорию, сектор за сектором. Эй ты! Ты откуда?

Похоже, смысла лгать не было.

— Из деревни, — сказал Дафан.

— Из какой деревни?

— Из деревни.

Кто бы ни задал этот вопрос, кажется, ответ ему не понравился. В свете факелов мелькнул приклад винтовки, и ударил Дафана по подбородку — но солдата, ударившего его, сразу оттолкнули назад.

— Он просто глупый туземец. Его чертова деревня для него весь мир. Наверное, он никогда не видел карты, не говоря уже о том, чтобы слышать, какие на ней названия. Ты откуда идешь, парень? К солнцу или от солнца?

Видимо, они думали, что его невежество простирается настолько далеко, что он не знает, как называются восток и запад, но это доказывало лишь то, что глупы были они. Городские купцы всегда считали крестьян и сельских торговцев идиотами, а солдаты, наверное, были еще более уверены в своем интеллектуальном превосходстве.

— Мы из деревни, на которую вы напали вчера, — сказал Дафан, его голос был надломлен гневом и отчаянием. — Мы прятались в лесу, когда вы подожгли его. Бежать можно было только в одну сторону.

— И направляться только к одному месту, по крайней мере, в первый день, — заключил спрашивавший, очевидно, довольный своими дедуктивными способностями. — Вы встречали тварь в пруду? Или знали, что она была здесь?

— Я не знал, — мрачно сказал Дафан. — Если бы Гицилла не закричала, эта тварь сожрала бы меня.

Несколько солдат рассмеялись.

— Ты когда-нибудь раньше заходил так далеко от дома?

— Нет, — ответил Дафан.

— Это ты Гицилла? — спросил солдат, повернувшись к ней. — А ты раньше бывала здесь?

— Я не ходила так далеко, — ответила она. Дафан не знал, лжет ли она, но подозревал, что возможно. Его не было с ней, когда она недавно проводила какое-то время с патером Салтаной где-то за пределами деревни.

— Где-то к западу отсюда должно быть полукруглое образование — похожее на половину шара, словно шар наполовину закопан в землю. Вы видели что-то подобное, прежде чем солнце зашло?

Гицилла не отвечала, и Дафан заметил движение в свете факелов, как будто приклад поднимался для второго удара.

— Я видела его, — быстро сказала Гицилла, понимая, что теперь это не имеет значения. — Оно далеко отсюда.

— Если ты видела его, — сказал солдат, все еще сохраняя самодовольный тон, — значит оно не так уж и далеко. Мы не какие-нибудь босяки-дикари, чтобы ходить пешком. У нас есть грузовики… это такие повозки, которые ездят без лошадей.

Дафан не стал указывать на то, что и у него и у Гициллы была обувь. Он уже понимал, что мнение солдата о том, что должна представлять собой пригодная пара ботинок, вероятно, сильно отличалось от его мнения.

— Убить их что ли? — спросил другой голос. — Девчонка какая-то странная, наверное она мутант.

— Нет, — сказал допрашивавший их, вероятно это был офицер. — Мы нашли воду — и, скорее всего, она не отравлена, так как эти двое, наверное, пили ее несколько часов назад — но теперь нам нужна еда. А туземцы лучше знают, что здесь съедобно.

— У нас есть конвертер.

— Есть, и молитвы для него. Но даже техножрецы признают, что от конвертеров немного толку, если им приходится перерабатывать местную дрянь, от которой нам не больше пользы, чем от деревянной стружки. Это место полно мутантов — и растений, и животных. Я бывал раньше в пустошах, и понимаю важность знания местных условий.

— Какое там знание? Они сами сказали, что не бывали здесь раньше. Они росли в своей деревне, как и все туземцы. Даже если они что-то и знают, они могут врать. Может быть, девчонку стоит пока оставить в живых, если, конечно, она в самом деле не мутант, но мальчишку лучше убить в любом случае.