Пеший камикадзе - [28]
— Алло!.. Алло! Вы меня слышите?
В ответ что-то булькало.
— Алло!.. А-лло! Не поймешь, что говорят!.. Старший лейтенант Бис, алло…
— С-лу-ща-ю-ю… — услышал Егор протяжный голос своего резидента.
— Алло, ин-же-нер-на-я раз-вед-ка про-ве-де-на, об-на-ру-жен фу-гас, на Х-мель-ниц-ко-го, пи-ши-те ко-ор-ди-на-ты… как слышите меня?
— Слы-шу… слы-шу… За-пи-сы-ва-ю…
— «Барс-16», по улитке — 4; ка-ли-бр — 152 миллимет-ра, маркировка «…-Ш-501», ш-рап-нель… Ш-рап-нель!
— Не слы-шу…
— «Барс»… «Ба-а-рс», по буквам, — «Б» — Бо-рис, Анд-рей, Рус-лан, Сер-гей, за-пи-са-ли?
— «Барс»?.. — Далеким эхом донеслось до Егора.
— Да, «Барс»!
— Даль-ше…
По слогам и буквам, очень подробно и последовательно, вплоть до мельчайших деталей, Егор доложил о порядке разминирования. Положив «горячую» трубку на аппарат, Егор бросил взгляд на оперативного. Женка Копра, подперев голову руками, задумчиво смотрел на Егора. Егор надул щеки, выпучил глаза, и с облегчением выдохнул:
— Я-зык сло-мать мож-но, по-ка до-ло-жишь! — послогам сказал Егор.
— Точ-но, еб-а-.уть-ся! — передразнил Копра.
После чего оба захохотали.
— Представляешь, а я целый день так!
— Да-а! Я бы не смог, Жека, честно! — посочувствовал Егор.
— А я бы не смог, как ты! — сказал Копра. — Что ты там опять нашел, сегодня? Я с Крышевским здесь сидел… тебя слушали. Ты пока там разминирова. Он мне всю плешь карандашем пробил: что, да как? Что было-то?
— Да вон… принес кусок…
Копра вылез из-за стола:
— Ничерта себе! Да это что, шрапнель!? — химик вытащил из тротила дротик. — Охренеть!
— Жек, а Слюнев чего?
— Да, чё он… заходил пару раз… Я доложил, но ему до фонаря! — Копра разбирал снаряд. — Смотри их сколько!
— Да… — с грустью сказал Егор, не то соглашаясь с Женькой, что много, не то расстроившись, что Слюнев не интересовался. — Ладно, пойду я…
— Давай, я доложу Крышевскому, что все нормально!
Не дождавшись комбрига, Егор отправился в подразделение.
Донная часть фугаса осталась в штабе, на столе оперативного дежурного по ЦБУ бригады. Егор притащил её в качестве трофея, доказательства и показателя его сложной и никому невидимой незаметной работы. Оставив болванку, Егор возвращался в палатку. На встречу шли люди с обеда, довольные и холеные. Егор плелся в расположение уставший и грустный:
«Все-таки, я — молодец! Подрыва не случилось… — думал Егор, с трудом переставляя ноги от усталости. — Я оказался ловчее! Обезвредил фугас! Кое-кто, на Хмельницкого, жаждет моей смерти?.. Черта с два, не дождется!.. Убить меня так легко не удасться! Так легко не дамся, низачто! Не сегодня!.. Уж точно, не сегодня… Не сейчас!»
Утром следующего дня, на разведку собирались нервно: где-то и кем-то проводилась спецоперация. Она была засекречена, решение на проведение которой было принято внезапно; правда, было неясно чьим решением, не внятно — кем проводится, неизвестно, в каком районе, были скрыты ее цели и задачи… И была объявлена, едва наступило утро…
Саперы собирались спешно и торопливо. До бронетранспортера бежали в автопарк, вместо привычного ожидания его у расположения, одеваясь, застегиваясь и проверяясь на ходу. Егор, только и подавал короткие команды:
— Бегом!.. На месте!.. Становись!.. Проверить снаряжение!.. По машинам!..
Задыхаясь, суетно погрузились под броню, закинув внутрь разное барахло: саперные кошки, катушки проводов, подрывные машинки, миноискатели. Саперные щупы, закинули на нос бронемашины, за волнорез, шестиметровый шест — за пулеметную башню. Все бегом, все впопыхах; выехали с базы, словно драпали с тонущего корабля.
Операцию, как оказалось, проводили на Маяковского.
Выгрузились.
— Товарищ старший лейтенант, — простонал Чечевицын, — я автомат забыл… в расположении…
— Чё? Ты чё… Ты!.. Ты — долб. ёб грёбанный! Какого хрена, ты, забыл! Ты куда ехал-то?! — Егор взорвался бранью замедленного действия. Осознание того, что такое вообще возможно, и солдат на выполнение боевой задачи прибыл, забыв, автомат, просто не лезло в Биссовскую голову, не умещалось в мозгу, который отказывался верить в подобное. — С… Сука… сказал же проверить!.. Под броню, живо! И, чтобы головы не высовывал! Вернемся… разберусь!..
К работе приступили сразу, и у Егора не оставалось времени на то, чтобы как-то думать об этом инциденте, или переживать. Работа предполагала, куда большие психологические нагрузки и душевные переживания, нежели мысли о забытом в расположении автомате. Потому мыслью Егор ограничился одной, мгновенной:
«Хорошо, хоть в расположении забыл… ни где-то…там…»
Работали в «адресах» — конкретных частных домах, жилых и нежилых, и с конкретной информацией, имеющейся у «фээсбэшников» о наличии в них оружейных «схронов» боевиков, и возможного нахождения их самих, или их недавнего присутствия в них.
…В полуразрушенном доме на Маяковского, было тихо. Это был уже не первый двор, не первый дом. Егор сбился со счета. Затаившись у дверей, саперы и спецназовцы прислушивались к пустоте, пятаялись распознать в тишине — тишину притаившуюся. Как и все, этот дом был мрачноват, а потому входить неподготовленным в него было жутко. В очередной раз, сдернув двери кошкой, вошли. Аккуратно пройдя по скрипучим половицам, досмотрели каждую комнату, каждый угол, каждый закуток. Пощупали темноту подпольную… Никого.
Молодой человек — Сергей Марьянинов становиться свидетелем страшного дорожно-транспортного происшествия, в котором под колесами престижной иномарки погибает молодая семья. Водитель дорогого автомобиля — сын заместителя Губернатора, — влиятельного правительственного чиновника. Испытывая сострадание, неподдельный интерес и в ожидании справедливого суда Сергей следит за выжившей в катастрофе женщиной, а спустя время и за освобожденным под залог сыном областного чиновника, по вине которого произошло ДТП… Дорогие адвокаты разваливают резонансное уголовное дело.
В настоящий сборник вошли избранные рассказы и повести русского советского писателя и сценариста Николая Николаевича Шпанова (1896—1961). Сочинения писателя позиционировались как «советская военная фантастика» и были призваны популяризировать советскую военно-авиационную доктрину.
Повесть возвращает нас к героическим дням Великой Отечественной войны. Действие происходит на территории Чехословакии в 1944 — 1945 годах. Капитан Александр Морозов в составе партизанской бригады участвует в Словацком национальном восстании, затем в освобождении Чехословакии Советской Армией. Судьба сводит его с чешской девушкой. Молодые люди полюбили друг друга. Книга рассчитана на массового читателя. Рецензент В. Н. Михановский.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу известного советского писателя И. Герасимова «На трассе — непогода» вошли две повести: «На трассе — непогода» и «Побег». В повести, давшей название сборнику, рассказывается о том, как нелетная погода собрала под одной крышей людей разных по возрасту, профессии и общественному положению, и в этих обстоятельствах раскрываются их судьбы и характеры. Повесть «Побег» посвящена годам Великой Отечественной войны.
Книга написана офицером-комбатом, воевавшим в Афганистане. Ее сила и притягательность в абсолютной достоверности описываемых событий. Автор ничего не скрывает, не утаивает, не приукрашивает, не чернит. Правда, и только правда — суровая и беспощадная — лежит в основе командирских заметок о пережитых событиях. Книга рассчитана на массового читателя.
В документальной повести рассказывается о москвиче-артиллеристе П. В. Шутове, удостоенном звания Героя Советского Союза за подвиги в советско-финляндской войне. Это высокое звание он с честью пронес по дорогам Великой Отечественной войны, защищая Москву, громя врага у стен Ленинграда, освобождая Белоруссию. Для широкого круга читателей.