Пещеры тысячи будд - [7]

Весь день издалека долетали отзвуки битвы. Равнина горбилась холмами, и Синдэ казалось, что до Лянчжоу уже рукой подать, хотя на горизонте не было видно ничего похожего на город.

Наткнувшись в долине на окруженный деревцами родник, молодой человек остановил караван и решил устроить привал, несмотря на ранний час. Он был так изможден, что заснул прямо на траве под палящими лучами солнца.

Его разбудили жалобные крики верблюдов и ржание лошадей. Синдэ не знал, сколько времени прошло. Все вокруг тонуло в призрачном свете костров, снопы искр взвивались над пригорками, разрывая ночную тьму. На фоне красного пламени тела животных казались охваченными огнем. Шум сражения гремел где-то совсем рядом.

Синдэ вскочил на лошадь и поднялся на вершину ближайшего холма. Оттуда он увидел рвущийся к небу столб огня посреди широкой равнины. В свете пламени двигались вооруженные всадники. Там, дальше, шла битва между двумя армиями, но взору Синдэ открылась лишь маленькая батальная сценка – стройное наступление конницы. В одно мгновение из темноты вынырнули несколько отрядов, а в следующее – уже исчезли в ночи.

Внезапно вся округа озарилась еще более ярким светом. На холме по правую руку от Синдэ полыхнул, быстро разгораясь, второй гигантский костер. В тот же миг грянули яростные крики, совершенно не похожие на человеческие. Потом в долину между холмами хлынула волна всадников. Синдэ видел их так отчетливо, что мог разглядеть выражение лица всадников, пригнувшихся в седле. Теперь боевые кличи летели из-за каждого пригорка. Синдэ, ведя кобылу в поводу, поспешил к своему лагерю и дальше – прочь от кровавой сумятицы. Животные покорно последовали за ним. Ему хотелось поскорее улизнуть с поля битвы, но было слишком светло, повсюду кипели ожесточенные схватки, метались опьяненные кровью воины и кони. Синдэ в отчаянии искал укрытие, пытался раствориться в темноте, но, куда бы он ни кинулся, его встречала одна и та же картина: во мраке или в алом зареве скрещивались мечи, сверкали наконечники копий, воздух со зловещим свистом прошивали стрелы.

Когда Синдэ понял, что не сможет помочь ни себе, ни животным, он замедлил шаг и обреченно побрел куда глаза глядят, решив идти вперед и только вперед, никуда не сворачивая, не обращая внимания на препятствия. Это было не хуже, чем бесплодные попытки затаиться где-нибудь за холмом. Ведя кобылу за собой, Синдэ то погружался в угольно-черный мрак, то выбирался из тьмы на багрово-золотистые островки света, и все это время он продвигался, как ему казалось, на запад, взбирался на холмы, переходил через соляные болота. На пути попадались тела убитых воинов и конские трупы.

На рассвете Синдэ увидел вздымающиеся впереди высокие стены большого города. Над ними поднимались клубы черного дыма, затягивая небо непроницаемой пеленой, расцвеченной причудливыми узорами алого зарева. Синдэ пересчитал животных и позволил им отдохнуть. Кроме кобылы, в караване набралось шесть верблюдов и двенадцать лошадей, вместе с ним переживших взбаламученную лязгом оружия ночь. Наступила тишина.

Синдэ растянулся на траве. У ворот строились войска, готовясь войти в город. За конными воинами следовала пехота, и армии потребовалось много времени, чтобы вступить за крепостные стены. Когда за воротами исчезли последние ратники, Синдэ отважился подвести свой караван к городу. Пройдя несколько шагов, он вновь остановился – перед ним возник отряд солдат. Было ясно, что они тоже собираются войти в город. Солдаты начали строиться. Молодой цзюйжэнь решил проскользнуть первым и еще раз быстро пересчитал лошадей и верблюдов, прежде чем вступить за большие каменные ворота.

За стенами крепости в ноздри Синдэ ударила тошнотворная вонь разлагающихся трупов, смешанная с обычными запахами битвы. От самых ворот бежала узкая улица, в конце которой было открытое пространство – площадь, заполненная воинами.

– Чья это армия? – задал Синдэ вопрос похожему на ханьца лучнику, который направился к нему.

– Что? – Лучник свирепо уставился на незнакомца.

Тут же к Синдэ подбежали три воина, крича на языке Поднебесной: «Освободи дорогу, деревенщина!», и тот послушно отвел животных в сторону, пропуская отряд, который только что видел у ворот города.

– Где мы? – обратился Синдэ к другому лучнику, стоявшему поблизости.

– Чего? – Лучник тоже сурово нахмурился.

В гарнизоне полыхал пожар, над маленькой рощей плясали языки пламени. Синдэ засмотрелся на причудливые клубы дыма, и в этот момент на него набросились солдаты, заломили ему руки за спину и куда-то потащили.

Улицы в городе были узкими и неровными. На безлюдной базарной площади царил беспорядок: прилавки разгромлены, снедь растоптана, утварь разбита. Дальше потянулись тихие жилые кварталы с рядами домов за высокими глинобитными стенами. Судя по всему, этот город до вторжения захватчиков был богатым, мирным, оживленным… Синдэ смотрел по сторонам, но везде видел только воинов – ни одного местного жителя.

Вскоре пленника втолкнули во двор, обнесенный оградой. По двору были разбросаны домишки, напоминавшие походное солдатское жилье. Повсюду кишели ратники. Перед одним из строений Синдэ приказали остановиться и ждать.