Пещера Рыжего монаха - [25]
В толпе вытянули шеи, чтобы получше разглядеть незнакомого человека. Впрочем, вид у представителя ПОМГОЛа был на редкость будничный, особенно рядом с обладателями черкесок и кинжалов.
— Товарищи! — начал он. — Позвольте передать вам пламенный революционный привет от трудящихся России!
Одобрительный гул прокатился по рядам слушателей и замер возле толпы паломников.
— Комиссия помощи голодающим, от имени которой я обращаюсь к вам, развернула деятельность по всей стране. По ее призыву идет сбор пожертвований, организуются колонии-школы для размещения детей, вывезенных из голодных районов. На территории Поволжья создаются бесплатные столовые и больницы. Все мероприятия по борьбе с голодом проходят под лозунгом: «Десять сытых кормят одного голодного». Весь народ включился в борьбу с царем-голодом. Например, рабочие оружейного завода в Туле взяли обязательство прокормить за свой счет 1150 человек взрослых и оборудовали детский дом на 350 детей. Владимир Ильич Ленин отдал в фонд помощи свою единственную золотую вещь — медаль за отличное окончание гимназии; от неизвестного мальчика Коли поступила копилка с 12 рублями 85 копейками. Тысячи людей делают добровольные отчисления из жалований и пайков. Обращаюсь к вам, граждане свободной Абхазии! Щедрость и гостеприимство ваши славятся издавна. Знаю, что вам тоже нелегко, но все-таки призываю помочь братьям по классу…
Гольцова прервал голос из толпы:
— Почему не вывезти из Поволжья всех голодных? Где три человека за столом сидят, и четвертому место найдется.
— Отвечу. Во-первых, сделать это в короткий срок невозможно, с транспортом туго. Но главное — земли Поволжья останутся незасеянными. Ближайшая задача — вывезти детей, а население снабдить продовольствием и семенным зерном. Правительство Абхазии приняло решение организовать в республике колонию-школу на сто пятьдесят детей…
Федя глазами отыскал в толпе Василида. Тот слушал с недетским вниманием, брови его были нахмурены, губы сжаты.
— Неделю назад, — продолжал Гольцов, — мы с товарищем Лоуа побывали в здешнем монастыре. Оказалось, что половина монастырской гостиницы пустует. Ревком считает вправе временно занять половину здания для размещения детей из Поволжья…
Негодующий вой паломников заставил умолкнуть оратора. Возбуждение охватило всю толпу. На камень, вновь превращенный в трибуну, взобрался кто-то из паломников. Но и ему пришлось ждать, когда утихнет толпа.
— Братья во Христе! — закричал он, обводя широким жестом окружающих и словно призывая их в свидетели. — Да что ж это творится! Сто пятьдесят варнаков хотят вселить в святое место. Да какая уж тут иноческая жизнь! Конец благочестию! Православные, куда смотрите? Встаньте на защиту угнетаемой и оскорбляемой церкви, иначе погибнет вера!..
Ему не дали договорить. Общий негодующий вопль потряс площадь. В нем потонули отдельные крики, и невозможно было понять, кто выступает за и кто против оратора.
Из толпы абхазцев вскочил на камень кузнец Астан. Лицо его было багровым от ярости. Он долго размахивал зажатой в руке папахой, прежде чем привлек к себе внимание. Когда гомон смолк, Астан громко, как только мог, заговорил:
— Нечего из себя мучеников строить! Я сам верующий христианин и знаю ваши плутни. Да среди вас сейчас, — он сделал негодующий жест в сторону паломников, — добрая половина монахов переодетых, они и науськивают народ… А монастырь давно потрясти надо: монахам князья да дворяне надарили золота и серебра, добытого потом народным, так долго ли они, как кощеи, будут сидеть на своих сундуках, когда народ христианский голодает?
Он соскочил на землю под одобрительные крики толпы. Воспользовавшись паузой, снова заговорил Лоуа:
— Да, мы, конечно, понимаем, что соседство с колонией не по душе придется братии. Но соседство это временное, и другого выхода нет. Товарищи! — продолжал он. — Неизвестно, откликнутся ли святые отцы на призыв о помощи голодным, но уверен, что за вами дело не станет. С сегодняшнего дня в помещении ревкома начинает работать пункт ПОМГОЛа по приему денег, ценностей и продуктов от населения. Сейчас этот пункт находится рядом с трибуной… Желает ли кто-нибудь выступить?
Из числа людей, стоявших на помосте, выступил согбенный старец в черкеске. Лоуа почтительно отступил, давая ему место. Старик передвигался с трудом, опираясь на алабашу, но, взявшись за перила, выпрямился и обвел собравшихся зорким взглядом.
— Слово к вам имеет наш земляк, старейший житель этих мест, уважаемый Дзапш-Ипа, — сказал Лоуа.
Но он мог бы и не говорить — этого человека знали все, от мала до велика на всем побережье. Старик обратился сначала к Лоуа:
— Председатель, я слышал, что люди в Поволжье уже умирают от голода. Правда ли это?
— Да, дадхейт[36], — кивнул Лоуа, — такие случаи уже есть.
— Что же ты молчал об этом? — спросил старик. — Что же он молчал об этом? — повторил он вопрос, обращаясь уже к толпе. — Или боялся омрачить наши сердца? Напрасно. Пусть наши сердца еще сильнее отзовутся на чужое горе и ожесточатся против тех, кто останется равнодушным к нему. Земляки! — продолжал он. — Мы не можем обойтись словами сочувствия, ибо камень, катящийся с горы, не остановишь словом привета. Нужно доброе, щедрое сердце, нужны и добрые руки, которые соберут до последнего зерна урожай кукурузы и проса, соберут и высушат фрукты в наших садах и с окрестных гор, и тогда у нас будет чем помочь нашим страдающим братьям. Так случается, что бог дает хлеб одному, а аппетит другому. Раньше мы говорили: «Пошли бог такую беду соседу, а не нам». Отныне беда соседа — наша беда. Когда получаешь деньги за свой труд — вспомни о голодных; когда кормишь своих детей — не забывай обо всех детях! Я все сказал. Мир вам, земляки!
