Пещера - [35]

Фотография запечатлела не столько их встречу, сколько последний момент перед ней, момент, когда те юноша и девушка еще не знали друг друга. Артур мог часами изучать их лица, пытаясь разглядеть в них все возможные жизни, которые ожидали их впереди и из которых через мгновение останется лишь единственная.

Еще один снимок, где они вместе, – свадебный.

Они устроили это намеренно. Не саму свадьбу (хотя его старший брат Джейсон уже собирался появиться на свет), а свадьбу в двадцать лет. Дэвид был старше Марси почти на год, а точнее, на триста пятьдесят девять дней. Один из этих шести дней, когда им обоим было по двадцать, они и выбрали для торжества. Когда ей следовало ответить «да», она упала в обморок, но быстро пришла в себя, и церемония продолжилась. На свадебной фотографии у них такой вид, словно они только что выиграли путешествие на Луну.

Через полгода родился Джейсон, а еще через двадцать месяцев – он. В свои двадцать один – столько же исполнилось ему, когда она исчезла – Марси была уже матерью двоих детей.

Последний раз он видел ее в Оспрее, маленьком университетском городке на западе штата Массачусетс, в часе езды от Уотерхеда, где он вырос и где до сих пор жили его родители. В Оспрее он изучал журналистику и английский. Марси позвонила в воскресенье утром и сказала, что хочет заехать. Это было в начале нового учебного года, когда кампус, как и весь городок, был запружен пикапами и фургончиками, в которых первокурсники перевозили свои вещи. Из открытых окон гремела музыка, доносился перестук молотков.

Звонок застал его на пороге – он отправлялся с друзьями плавать на плоту. Теперь же ему придется следить за временем, чтобы вернуться к ее приезду. Она привезла выстиранные вещи и старый бинокль своего дедушки, который всегда стоял на ее рабочем столе.

– Он достаточно провалялся без дела, – сказала она, – и рано или поздно все равно достанется тебе, так почему бы не сейчас.

Они пили чай, а когда он признался, что хотел бы уделить больше внимания готовке, она тут же напечатала на компьютере рецепт свекольно-селедочного салата. Во время прогулки по кампусу он показал ей здание редакции газеты «Оспрей сентинел», где в будущем собирался стажироваться; они посидели на каменной скамейке у фонтанчика, глядя, как от разбрызгивающихся капель воды образуются радуги. Она рассказала об одной вечеринке давным-давно, еще в молодости, когда какой-то противный мальчишка то и дело выключал свет. При этом она нервно добавляла, что не знает, к чему это она.

Они ужинали в ресторане в старом центре Оспрея. Он всегда ненавидел вопрос «Что-нибудь случилось?», но позднее проклинал себя за то, что не задал его в тот день. Без сомнения, что-то случилось. Вид у нее был отсутствующий, говорила она невпопад, все время переспрашивала. Почти ничего не ела и разыгрывала веселье. Пила больше обычного, сбивчиво рассказывая о том, что через несколько дней уезжает в Таксон на выставку минералов. Она уже неоднократно там покупала и обменивала камни для своего магазинчика «Камни Марси» в Уотерхеде. Но в тот момент казалось, что она едет туда впервые и не представляет, что ее ждет.

Когда она неожиданно замолкала, лицо ее приобретало отрешенное выражение, так хорошо ему знакомое. Однако в последнее время к нему примешивалась еще и горечь, которая делала ее старше. Потом, вмиг, это лицо снова озаряла жизнь, она убегала в воспоминания о той поре, когда приходилось экономить, припомнила и историю с краской. Это случилось во время визита Мерл Инграхэм, жены судьи, которая пришла забрать свой заказ – запонки из темно-красной китайской яшмы.

– О, как я злилась, что эти камни принадлежат не мне! А ты, по уши извозившись с Джейсоном в краске, подал ей руку. И здорово запачкал ее! Но тут же вполне правдоподобно завопил: «Ой-ой, у этой госпожи грязные руки!»

Уже в который раз она изобразила недоумение Мерл Инграхэм, и они рассмеялись. Невероятно, каким образом ее блуждающий взгляд вдруг моментально просветлялся и она снова становилась красивой и привлекательной. У нее был особенный голос – молодой, ломкий, как тонкая медная проволока, с едва уловимым акцентом. Голос, созданный, чтобы благодушно восклицать: «О, как красиво!», а не заниматься бизнесом в Таксоне, в Аризоне.

Он так часто хотел поговорить с ней о том дне на озере Манчи. Но так этого и не сделал, опасаясь ее обвинений и собственного стыда. Сейчас, казалось, он был к этому готов, но тут она решила открыть ему свою тайну.

– Рассказать тебе то, чего ты еще не знаешь? – спросила она. – Джейсон был зачат в тот вечер, когда мы впервые встретились с Дэвидом. Вечер на фотографии. Ты удивлен?

Неожиданно для самого себя он на секунду разозлился и подумал: «Ты навязываешься. У нас не те отношения».

– Да уж, – сказал он. Ему неприятно было об этом слышать; как будто его насильно заставили смотреть, как двое незнакомцев, юноша и девушка с фотографии, занимаются любовью. Он не мог представить себе, что его отец в первый же вечер затаскивает девушку к себе в постель, а его мать согласно идет на это. Он всегда думал, что они стали близки только спустя несколько недель и что Джейсон родился раньше срока. Сама наивность.