Песчаная Буря - [56]

— Матиас взял деньги и отправился домой, но по пути услышал визг виверны. Углубившись в лес, он нашёл одинокое гнездо с вылупившейся из яйца маленькой виверной. Не больше собаки, у неё, тем не менее, были крепкие когти и острые клыки. Матиас мог убить виверну, но, не забывайте, что это рассказ о дураке. Маленькая виверна напала на рейнджера, сломала ему таз и несколько ребер, а наш герой даже не выхватил свой кинжал.

— Он смог успокоить разъяренную виверну, после чего принес ей убитого ягнёнка. Потеряв сознание от порванных лёгких и разодранных кишок, рейнджер, тем не менее, открыл глаза и увидел, что все еще жив. Тогда виверна и рейнджер вместе отправились на юг. Туда, где никто не станет обращать внимание на искалеченного рейнджера и виверну.

— Но даже после всего этого он снова совершил глупость.

— Он присоединился к цирку.

* * *

В Альмарайвене. Муна ир Она эль Жотос рухнула на диван в своём кабинете. Управлять демоном оказалось куда сложнее, чем она думала.

Она была вторым самым могущественным магом в городе, но использовать магический поводок оказалось очень сложно. Тем не менее, демон вновь был заточён под горой, и Муна была уверена, что вновь собранные её путы удержат демона.

Но стоило ли это того? Муна знала, что наследник паши Марода смог бежать, вместе с бывшим убийцей и ещё одним или двумя сообщниками. Так или иначе, судя по всему, они бежали в самый последний момент, а девушка не могла рисковать и пускать демона в дальнюю погоню только лишь из-за его же ошибки.

Вылив последнюю каплю вина из кувшина, который она забрала из магической мастерской своего деда, Муна поднесла бокал к губам. По крайней мере, она смогла убить того, кто пугал её.

Она сделала глоток, но тут же выплюнула его на пол.

Вино горькое.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

У ифритов есть плоть, как у людей,

Есть кровь, как у людей,

Но в их умах горит огонь,

А души нет и вовсе

— Калимшанская мудрость

У пустыни тоже была своя песня. Это был ветер и песок.

Утром, когда солнце взошло на востоке, окрасив небо в красный цвет, четверо путешественников высадились на берег, и Кефас тут же заметил разницу — в отличие от равнин, по которым он путешествовал до этого, в пустыне был только песок и ветер.

Ветер. Его дуновение настораживало Кефаса. Он посмотрел на Ариэллу — девушка, как и остальные члены отряда, смотрела в землю, продолжая идти вперед измученной походкой. Если она и заметила какие-то странности в ветре, то не подала виду.

Внезапно, перед идущим первым Корвусом, земля разошлась, образуя огромную трещину. Пласт песка поднялся в воздух, сопровождённый громким треском, напоминающим трение камня о камень.

Ариэлла схватила Кефаса за руку, стараясь удержать равновесие. Земля под ногами путников продолжалась трястись, заставляя Корвуса и Шан упасть на землю. Но спустя пару мгновений все затихло, и лишь песок стекал в образовавшуюся трещину.

— Землетрясение, — сказала Ариэлла, — Они распространены вдоль Моря Упавших Звёзд. Тектоническая сила земли, которая рвёт её на части.

Кефас принял кожаную флягу с водой от Шан, отпил и, передав Ариэлле, сказал:

— Ну да. Как и говорила Старейшина Лин — Мать Земля просыпается, приветствуя утро.

Корвус принял флягу. Он сделал пару глотков, и вернул её Шан, передавая еще и кусок домотканой ткани, которую Шан повязала на голову.

— Неестественно, — медленно сказал кенку, — Здесь нет.

* * *

Изнеможённые палящим солнцем путники продолжали движение по пустыне. Любые признаки моря окончательно остались позади, а четверых путешественников сопровождал лишь ветер.

Задумавшись о последних событиях, Кефас сказал:

— Я только сейчас понял, что вчера вечером Корвус Чернопёрый впервые рассказал нам правду.

Кенку тут же остановился, и это напугало Кефаса как ничто другое.

— Нет, Шан, — не оборачиваясь сказал Корвус.

Посмотрев вниз, генази увидел, что хафлинг бросилась к полу-джину и приставила нож к его подколенной артерии. На её лице не было никаких эмоций, кроме усталости.

Молча Кефас отсчитал три удара сердца, после чего Шан убрала кинжал в ножны.

Боковым зрением генази увидел Ариэллу, меч который завис над головой хафлинга.

— Ты бы умерла вместе с ним, адепт, — сказала девушка. После слов, путников окружила гробовая тишина, нарушаемая лишь дуновением ветра и шорохом песка.

Хафлинг повернулась к генази ветра и посмотрела ей прямо в глаза. Было ощущение, будто девушки обменивались беззвучными угрозами. Спустя пару мгновений, хафлинг повернулась и отошла к Корвусу.

— Успокойтесь все, — сказал Корвус, повернувшийся к генази, — Матиас отдал свою жизнь не для того, чтобы мы сейчас поссорились.

Шан остановилась. Она медленно подняла голову и посмотрела на запад. В её позе Кефас почувствовал невероятную усталость, какую прежде не видел никогда.

— Что ты хочешь услышать, Кефас? — наконец спросил Корвус.

— Зачем ты привел меня в Альмарайвен? Ради чего мы сделали такой крюк, потеряли Уайти, Синду, Тобина, Матиаса, Трилл. Если ты хочешь доставить меня к паше Мароду, чтобы я убил его, когда тот не подозревает, то зачем мы вообще отправились к Халифу Знаний?

— Он хотел сделать из тебя оружие, — быстро и резко ответил Корвус, — Халиф хотел наложить на тебя заклинание смерти, которое уничтожило бы пашу Марода и всех остальных генази ветра, когда те собрались бы, дабы отпраздновать твоё возвращение. В игре Халифа, и моей игре, ты должен был стать разменной монетой.