Песчаная Буря - [5]

Как только женщина удалилась достаточно далеко, Кефас получил лёгкую пощёчину от орчихи.

— Дурак, неужели снова? Ты снова попытался сбежать? Ты же знаешь, что ярость этой бестии сдерживает лишь Азад, и лишь боги знают, почему хозяин защищает не только тебя, но и меня. Не испытывай судьбу, Кефас, — с этими словами орчиха достала железный ключ из кармана своей туники и сняла кандалы с лодыжек и запястий генази.

Кефас потёр затекшие руки и ответил:

— Азад знает, что если он или его люди хоть пальцем тронут тебя, то я откажусь сражаться, а если он попытается заставить меня…что ж, хозяин знает, что я не менее опасен, чем его дорогая жена.

Генази начал разминать затекшие ноги, и из-за того, что клетка была сконструирована специально для полу-джина и была весьма тесной, Гринте пришлось сделать пару шагов назад. Камера Кефаса, бывшая ему единственным домом, который он когда-либо имел, была отделана деревом лишь с одной целью — не позволить телу генази соприкасаться с голым камнем. Деревянная коробка была чуть ниже роста Кефаса, а дверь в неё состояла из переплетенных цепей, сделанных из качественнейшего металла. Клетка полу-джина была подвешена невысоко над полом на прочной якорной цепи, и из-за этого раскачивалась почти от любого движения Кефаса.

Гринта выскочила из клетки и обхватила её бока руками, останавливая колебание. Она посмотрела на генази и молча обдумала его слова.

— Может, ты так же силён, как и Шанира, заметь — может, — спустя пару мгновений сказала орчиха, — но она противопоставит тебе не только лишь силу и ловкость. У настоящего воина…

— У настоящего воина всегда должно быть то, за что он дерется. Да, ты говорила это уже тысячу раз, — прервал Кефас, — Разве ты не знаешь, каков будет мой ответ?

Гринта лишь наклонилась, подняла с пола деревянные сандалии и начала привязывать их к ногам генази.

— И тысячу раз ты давал один и тот же ответ. Ты сражаешься за то, чтобы сбежать отсюда. Но каждый раз ты оказываешься здесь.

Дверь клетки была слишком узкая, так что Кефасу пришлось повернуться боком, чтобы пройти в неё.

— Это была уже шестьсот сороковая попытка, но не это важно. Я кое-что должен тебе.

Кефас спрыгнул на пол и с трудом удержал равновесие, чуть не потеряв сознание от боли в ногах. Он стиснул зубы и выпрямился, после чего пошёл по деревянной дорожке, выложенной слугами Азада специально для Кефаса. Всю свою жизнь он мог посещать лишь те комнаты, где пол был отделан досками — на кухне, в своей камере, тренировочной комнате и небольшая комнатка перед залом, в котором жили Азад и Шанира, к входу в который подошёл генази.

Когда Кефас поднял руку и хотел уже постучать в дверь, Гринта жестом остановила его.

— У тебя есть цель, Кефас, но не забывай об Азаде, который управляет этим песчаным адом. Остальные свободные говорят, что у себя на родине он был лучшим бойцом. Помни, что в тот день, когда ты зайдёшь слишком далеко, ты столкнёшься не только с Шанирой.

Кефас нахмурился и ответил:

— Я не могу представить такого.

— Что Азад будет сражаться с тобой?

— Нет, — покачивая головой ответил генази, — Я не могу представить, что Азад Свободный будет сражаться хоть с кем-нибудь.

* * *

Как-то однажды один из уже давно мертвых учителей Корвуса Чернопёрого сказал, что если у кенку и было сердце, то оно, должно быть, было высушено и обмотано в кожаный мешочек. Мужчины, женщины и вообще любые существа, которые встречались Корвусу на его пути, мало его волновали. Кенку больше предпочитал размышлять о книгах.

Как только он и Матиас вышли из теневого портала, выведшего компаньонов из каньона в их тайный лагерь, Корвус взял в руки самое ценное своё сокровище, которое всегда было прикреплено к его черному кожаному патронташу и называлось Книгой Путешествий. Она содержала рецепты, ритуалы, заметки, карты и прочие записи, которые вел Корвус, хотя вряд ли кто-то из ныне живущих в Королевствах людей мог понять алфавит кенку.

Тёмный снег покрыл одежду компаньонов, пока они проходили через Мир Теней, и Корвус заметил, что его напарник не потрудился отряхнуть свой плащ от него, хотя тёплое восходящее солнце с лёгкостью растопит черные снежинки.

Пара девушек хафлингов, бросившиеся в объятия Матиаса, игнорировали сырость его одежды от растаявшего черного снега и сырость его щёк от пролитых слёз. Старый шпион не видел никого из своих друзей из «Цирка Чудес Чернопёрого» в течение нескольких месяцев, и особенно он был рад видеть своих компаньонов, которые, как и Матиас, входили в секретный шпионский корпус Корвуса. Шан и Синда набросились на Матиаса, молча обнимая его. Их молчание не удивило старого шпиона, так как эти женщины вообще никогда не говорили.

Зато никогда не молчала третья фигура, также вышедшая из под навеса, чтобы поприветствовать Матиаса. Если бы Тобин, каменный великан, продолжал стоять на месте, то его можно было бы запросто спутать с гранитной колонной. Огромный человек возвышался над Матиасом так же, как тот возвышался над молчащими сёстрами.

— Матиас! — прогудел он своим тяжёлым голосом, — Минуло так много дней с тех пор, как ты покинул караван!