Пес войны: Становление. Испытание. Воин духа - [47]

Услышав смех хозяйки, личные рабыни бросились умывать и умащивать тело госпожи. Вышколенные, а точнее запуганные до полуобморочного состояния, они быстро и бесшумно выполняли все капризы своей хозяйки. Рабы внесли в спальню огромный чан с парным молоком и, подхватив хозяйку под локти, осторожно опустили в него. Стоявшие рядом рабыни тут же принялись омывать её тело при помощи мочалок, сделанных из пуховой шерсти. И рабы, и рабыни были полностью обнажены. В складках одежды и набедренных повязках можно было спрятать оружие. Краги могли быть скупыми, кровожадными, извращёнными, но не глупыми. Глупый краг – это мёртвый краг. Их боялись и ненавидели. И любой из рабов готов был отдать один глаз, чтобы вторым глазом увидеть смерть одного из крагов.

Покончив с омовением, госпожа соизволила пожелать завтрак, который был немедленно подан в голубую столовую. Накинув на плечи лёгкую накидку из прозрачного материала, который добывали далеко на юге из паутины специально выращенных пауков, она прошла к столу и, усевшись в мягкое резное кресло, взяла с золотого блюда свежую булочку. Аромат свежей выпечки приятно щекотал ноздри, вызывая прилив слюны во рту. Поднеся булочку к тонким, почти прозрачным ноздрям, она вдохнула её аромат и, макнув в вазочку со свежим мёдом диких пчёл, вонзила в неё крепкие зубы.

Наступил ещё один обычный, скучный день. Выглянув в окно, она обвела взглядом тщательно ухоженный сад и, немного подумав, решила прогуляться, пока не наступила дневная жара. Тряхнув стоящий на столе колокольчик, она ленивым голосом отдала приказание и вытянула длинные, изящные ноги, чтобы рабыни могли обуть её. Две молоденькие девочки быстро надели ей на ноги открытые сандалии на высоком каблуке и, обмотав голени позолоченными лентами, осторожно затянули завязки под коленями, так, чтобы они находились строго посередине икр.

Спустившись во двор, она подошла к высоким дверям, в которые легко мог въехать всадник на тарге. У дверей стояли двое рабов, держа в руках зонт и складной стул, на тот случай, если госпоже захочется отдохнуть. Рядом с ними стояла рабыня с подносом, уставленным разными напитками. Привратные рабы распахнули двери, и госпожа лёгким, неспешным шагом вышла в сад. Шедшие следом рабы держали зонт над головой хозяйки так, чтобы ни один солнечный луч не упал на её ухоженное тело. Пройдя неспешным шагом несколько поворотов по усыпанным мелким морским песком дорожкам, она вышла к небольшой раззолоченной беседке и, небрежно указав на неё рабам, шагнула вовнутрь. Раб, несший складное кресло, быстро установил его и вопросительно уставился на хозяйку. Она должна была указать ему, на что хочет смотреть. Сегодня хозяйка пожелала смотреть на море.

Быстро развернув кресло, раб отступил в сторону, уступая место рабыне с подносом. Встав на колени, девушка замерла рядом с креслом, как изваяние, боясь даже вздохнуть лишний раз. Опустившись в кресло, великая госпожа взяла с подноса кубок из рога морского шарвана и, пригубив напиток, окинула горизонт долгим, рассеянным взглядом. Все её мысли медленно текли только в одном направлении. Чем бы заняться? Вот-вот должна была наступить дневная жара, и ей хотелось укрыться от неё где-нибудь, где прохладно и тихо. Спускаться в камеру пыток не хотелось. Там было прохладно, но сыро и шумно. Троица недавно пойманных пастухов совершенно не умела терпеть пытки и начинала визжать и выть сразу, как только кто-то из крагов входил в камеру.

Сыну великой госпожи повезло. На последней охоте он изловил трёх пастухов, о которых говорили, будто они умеют общаться на расстоянии и без слов. Это было смешно, если бы не было подтверждено фактами. Она сама видела, как боски подчинялись молчаливому призыву пастухов. Племя, мирно сидевшее у своих костров, вдруг начинало метаться и искать спасения, получив сигнал от своих захваченных соплеменников.

Высокой госпоже Смайте это было интересно, и она, не задумываясь, предавала пыткам всех пойманных пастухов, пытаясь добиться от них вразумительных ответов на свои вопросы. Но она так и не получила их. Все пойманные оказались настолько тупы, что не могли даже толком объяснить, как они это делают.

Госпожа Смайта была умна и прозорлива. Она с самого начала оценила возможности и перспективы такого обмена информацией. Ей, как потомственному воину, было хорошо известно, какие возможности раскрывает подобный способ общения. Оставалось непонятным только одно: как вырвать у них эту тайну? За то время, пока её семья, объявив охоту на пастухов, пыталась выпытать её, было уже уничтожено больше сотни парней и девчонок, но тайна так и осталась тайной. А потом племя снялось со своей постоянной стоянки и скрылось в Запретном лесу.

Буйная трава скрывала следы прошедшего стада в течение одной ночи. Только очень опытный следопыт мог обнаружить эти следы. А найти их спустя три дня было практически невозможно. Последнюю троицу удалось выловить совершенно случайно, и теперь главный вопрос заключался в том, чтобы узнать, где скрывается всё племя. Именно поэтому пойманные пастухи до сих пор были живы. Семье предстояло отправиться на очередную охоту. Было решено взять проводником одного из пойманных. Но, по трезвому размышлению, решено было сохранить жизнь всем троим. Каким-то непостижимым образом эти грязные пастухи умудрялись облегчать страдания своим соплеменникам, в один миг превращая их в слюнявых идиотов, которые даже переставали реагировать на боль. Несколько раз, не выдержав пыток, молодёжь бралась обучить крагов приёмам мыслеречи, но все попытки были обречены на неудачу. Как сказал один из пойманных, краги оказались глухи. Что это значит, она так и не поняла, но, разозлившись, вспорола ему живот за такие слова. Краги не могут быть глухи! Краги – воины. Они были лучшими во всём! Они были сливками, элитой, избранными этого мира, а какой-то вонючий пастух смеет заявлять, что они глухи, смеет утверждать, что обучить крагов мыслеречи невозможно. Она злилась. Она рвала пойманных на клочки, пытаясь выжать из них правду, но каждый раз натыкалась на одно и то же. Все, кто когда-либо пытался обучить крагов мыслеречи, независимо друг от друга повторяли одно и то же: «Краги глухи и никогда не смогут обучиться».