Пес смерти - [29]

Элизбет изменилась в лице.

— О, мадам, — запричитала она, — не думайте об этом. Вам ведь гораздо лучше.

— Всем нам придется покинуть этот мир рано или поздно, — рассудительно заметила миссис Хартер. — Я и так зажилась. Если тебе так нравится реветь, иди куда-нибудь и там реви.

Все еще всхлипывая, Элизбет удалилась. Миссис Хартер с любовью посмотрела ей вслед.

— Вот старая дура! Но она привязана ко мне, очень привязана, — проговорила она. — А сколько я ей завещала: сто фунтов или только пятьдесят? Следовало бы сто.

Этот вопрос мучил старую леди, и на следующий день она села и написала своему адвокату — просила прислать ее завещание, ибо хотела еще разок проглядеть его. Это было в тот самый день, когда Чарлз за обедом рассказал историю, которая потрясла миссис Хартер.

— Между прочим, тетя Мэри, — сказал он, — кто этот забавный старикан наверху, в комнате для гостей? Я имею в виду картину над камином. Старый франт с бородой и бакенбардами?

Миссис Хартер строго посмотрела на него.

— Это твой дядя Патрик в молодости.

— О, ради Бога, простите, тетя Мэри. Я вовсе не хотел вас обидеть.

Кивком головы миссис Хартер дала понять, что он прощен.

Чарлз, чуть помявшись, продолжал:

— Мне просто было интересно. Видите ли…

Он замолчал в нерешительности, и миссис Хартер резко проговорила:

— Ну? Так что же ты хотел сказать?

— Ничего, — поспешно ответил Чарлз, — ничего существенного.

Миссис Хартер больше не стала допытываться, но позднее, когда слуги ушли, она вернулась к этому разговору.

— Я хочу знать, почему тебя так заинтересовал портрет твоего дяди.

Чарлз смутился.

— Хорошо, тетя Мэри, я вам все расскажу. Но это совершеннейший абсурд, предупреждаю.., просто мои глупые фантазии.

— Чарлз, — властно произнесла миссис Хартер, — я настаиваю.

— Ну ладно, если вы так хотите. Мне показалось, что я видел его — мужчину с портрета. Он выглядывал из крайнего окна. Это случилось, когда я возвращался домой прошлым вечером. Полагаю, это был какой-то световой эффект. Я все гадал, кто бы это мог быть… Лицо его было таким… ранневикторианским[15], если вы понимаете, что я имею в виду. Я спросил Элизбет, не приехал ли кто, но она сказала, что в доме — никаких гостей и никого из посторонних. А позже вечером я случайно забрел в комнату для гостей на втором этаже, и там был портрет над камином. Смотрю — тот самый незнакомец. Я полагаю, что есть вполне простое объяснение этому факту. Игра подсознания. Должно быть, я как-то уже видел эту картину, но мельком, не акцентируя внимания, вот мне через какое-то время и пригрезилось в окне лицо дяди.

— Это было крайнее окно? — резко спросила миссис Хартер.

— Да. А что?

— Нет-нет, ничего, — сказала миссис Хартер.

Тем не менее она была напугана. Крайнее окно было в гардеробной ее мужа.

В тот же вечер Чарлз снова ушел в гости, а миссис Хартер с лихорадочным нетерпением включила радио. Если и в третий раз раздастся таинственный голос, значит, так оно и есть: она действительно общается с потусторонним миром.

Сердце ее бешено колотилось… Она даже не удивилась, когда послышался знакомый щелчок, затем повисла долгая пауза, и слабый далекий голос снова заговорил с ирландским акцентом:

— Мэри.., теперь ты готова., в пятницу я приду за тобой… В пятницу в половине десятого… Не бойся, ты не почувствуешь боли… Будь готова…

И, как бы прервав последние слова, резким диссонансом зазвучала бравурная музыка.

Несколько минут миссис Хартер сидела неподвижно, лицо ее побледнело, губы дрожали.

Наконец она заставила себя встать и дойти до письменного стола. Трясущейся рукой она написала:

«Сегодня, в девять пятнадцать, я отчетливо слышала голос моего умершего мужа. Он сообщил мне, что придет за мной в пятницу в девять тридцать вечера. Если я умру в этот день и в этот час, я бы хотела, чтобы об этом факте стало известно общественности. Ибо это — бесспорное доказательство возможности контактов с потусторонним миром.

Мэри Хартер».

Миссис Хартер прочла свое письмо, вложила его в конверт и надписала адрес. Потом она позвонила. Элизбет немедленно явилась на зов хозяйки. Миссис Хартер встала из-за стола и вручила ей письмо.

— Элизбет, — сказала она, — если я умру в пятницу вечером, передай это письмо доктору Мейнелу. Нет-нет, — она решительно пресекла попытку Элизбет возразить, — не спорь со мной. Ты мне часто говорила, что веришь в предчувствие. Ну а теперь у меня предчувствие. Да, и еще. В завещании я отписала тебе пятьдесят фунтов, а хотела бы сто. Если я не успею сходить в банк, мистер Чарлз отдаст соответствующее распоряжение.

И миссис Хартер снова решительно пресекла слезливые протесты Элизбет. На следующее утро старая леди сказала своему племяннику:

— Не забудь, Чарлз, если со мной что-нибудь случится, ты должен дать Элизбет еще пятьдесят фунтов.

— В последнее время вы что-то уж очень хандрите, тетя Мэри, — добродушно проговорил Чарлз. — С чего бы это? Через двадцать лет мы отметим ваш столетний юбилей, доктор Мейнел категорически это обещает.

Миссис Хартер с нежностью посмотрела на него, но ничего не ответила. Помолчав, она спросила:

— Что ты делаешь в пятницу вечером, Чарлз?