Пес, который взломал дверь - [31]

— Здесь Джонсоны и Смиты.

Ее голос был по-прежнему глуховат, но уже не так, как в самом начале нашей встречи.

— Смит — это моя девичья фамилия.

— Вот как! — радостно воскликнула я.

— А Джонсон — фамилия тоже очень старинная, — гордо добавила она.

Я одарила ее глупой улыбкой, и женщина продолжила свою сагу:

— Один из моих предков был кузеном президента Захарии Тейлора.

— Вот как, — снова произнесла я уже без особого энтузиазма.

Всего лишь кузеном? Вот Кими и Рауди — прямые отпрыски Ч. Гриппа Юкона. Но Эдне я об этом не сказала — а то еще почувствует себя приниженной.

— А по линии Митчелла у Джонсонов, значит, есть и Кларки, и Френчи.

Ее лицо просветлело, и взгляд заметно оживился.

— И матерью его, конечно же, была Дейл, а бабушкой — Митчелл.

Вместо ответа — что я могла на это сказать? — я поднялась, чтобы взглянуть на обрамленную диаграмму.

Как и в родословных Кими и Рауди, все имена здесь были выстроены в идеальном боевом порядке, но в родословных у моих псов не было зарисовок деревьев и кустарников, и линии от одного предка к другому не были приукрашены миниатюрными дубовыми листочками. Несмотря на это, мне не составило труда разобраться в истории двух самых последних поколений: Митчелл Дейл Джонсон женился на Эдне Элизабет Смит, и у них родились три сына. Самым младшим был Вильям Смит Джонсон, а двое других — клянусь вам! — носили имя Митчелла Дейла Джонсона-младшего. Да, оба. В Американском клубе собаководства вам бы не позволили зарегистрировать двух псов под одним именем. А детей кто защитит?

— Как, вы сказали, вас зовут?

Эдна спросила таким тоном, будто имени у меня могло и не быть.

— Холли Винтер, — ответила я.

— Винтер, — с подозрением в голосе повторила Эдна.

— Да, Винтер.

Руфус Винтер воевал во времена Американской революции. Соответственно, я имею прямое отношение к организации «Дочери Американской революции», в которую я ни за что не вступлю и ни за что не скажу об этом Эдне, тем более что я ни секунды не сомневалась в следующем ее вопросе, ответ на который был у меня наготове. В этом плане мама меня выдрессировала. Эдна уже готова была спросить:

— А что это за фамилия такая?

Мариса научила меня в таких случаях вежливо улыбнуться и безмятежно произнести: «Собачья».

Но этого сделать мне не довелось. В комнату влетел Вилли, с шумом затормозил и посмотрел сначала на меня, а затем на коричневый бумажный пакет, стоящий у меня в ногах.

— Ма, я все отнес на кухню, — сказал он Эдне, которая послушно засеменила прочь.

Он взглянул на меня и спросил:

— В чем дело?

— Вилли, Лии всего лишь шестнадцать, — начала я. — Она едва знакома с тобой. Ты преподнес ей действительно щедрый подарок, но, как бы сказать, немного перестарался. Я не могу позволить ей принять это.

Он нацепил на себя то же самое выражение лица, что и при беседе с Джеком, когда сообщал ему, как сожалеет о смерти Роз, — сейчас его лицо снова было вытянутым и извиняющимся. Но теперь я поняла, что манерам он учился по телевизору или в кино и не удивлялся, если узнавал, что в чем-то совершил промах.

— Я знаю, что это отличная, э-э-э, вещь, — сказала я, испытывая идиотскую боязнь взрослого человека употребить старомодное словечко в беседе с почти что ровесником. — И мы всегда будем рады видеть тебя у нас дома. Это было очень щедро с твоей стороны. Просто здорово.

Охваченная собственной ханжеской невосприимчивостью и созерцанием флегматичного страдальческого выражения на лице Вилли, я не подозревала о присутствии рядом с нами Эдны и Дейла, так как позволила себе предположить, что Эдна на кухне распаковывает покупки. Она же вместо этого отправилась на поиски Дейла. Они стояли в прихожей и смотрели на нас; мать спряталась за своим неуклюжим сыном. Эдна выглядела смущенной и перепуганной. Несмотря на то что она никогда не выходила из дому, судя по выражению ее лица, можно было подумать, что она теряется в догадках о том, где в настоящий момент она находится, и, вероятно, о том, кто она такая и кто такие эти андроиды, столпившиеся вокруг.

До Дейла, однако, что-то дошло.

— Что, мой брат не подходит?

Он распрямился и скрестил на груди руки.

— Разве ты не слышал — я сейчас сказала ему, что мы рады будем видеть его у нас в гостях.

— Вам известно, сколько он заплатил за эту штуковину? — спросил Дейл.

— Немало, — сказала я.

Но он все же решил сказать мне, сколько именно. Также он поведал мне, как напряженно работал его братец и сколько внеурочной работы пришлось ему взвалить на свои плечи. Я ни секунды не сомневалась, что на тех любительских соревнованиях, с которых его удалили, он находился слишком далеко, чтобы заметить или запомнить меня; но, видимо, он все же связал в своей голове в единое целое Лию, дрессировку собак и меня, так как немедленно принялся выдвигать то же обвинение, что и Лия, заявив, что я снобка, и дошел даже до того, что назвал всех собачников придурками. Таких, как его братишка, днем с огнем не сыщешь. Затем мне показалось, что он назвал нас с Лией японками, но секундой позже мне удалось расшифровать этот акроним. Он назвал нас ЕАПками — Еврейско-Американскими Принцессами.

Счастливое выражение узнавания проявилось на пустом лице Эдны — наконец ей удастся задать сокровенный вопрос, заблудившийся в ее сознании из-за неожиданного прихода Вилли: