Пес, который говорил с богами - [137]

— Кое-что можете, — наконец вымолвила она. — Вы же понимаете, что я не могу оставить его так, с вами. Пусть его заберет Барбара… — Она сильно сжала его руку. — Прошу вас.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать.

Сердце у нее упало. Она представила себе, как Дамиан лежит, опустив голову на лапы. Ждет ее, ждет, а она уже не придет никогда. Долгие мучительные часы, жизнь в конуре или клетке, откуда можно выйти только по прихоти господина. Пес будет ждать и думать, почему она его покинула.

Нет.

Дамиан никогда не перестанет надеяться, что она придет. Он никогда не сомневался в ней. Его доверие абсолютно.

— Ради всего святого, — прошептала она, — не надевайте на него ошейник.

— Посмотрим, — сказал он, — не волнуйся о собаке. Тебе нужно лежать спокойно.

У Элизабет закружилась голова — отвратительное ощущение на грани обморока, — но она осталась в сознании. Она отталкивалась руками от земли, дергалась, извивалась, пыталась поднять свое тело, приказывала ему подняться. Доктор удерживал ее на земле, и от этого было еще тяжелее. Ее худшие кошмары стали реальностью. Даже если Дамиан остался жив, если его не раздавило стволами, она все равно больше не сможет его защитить. Все было напрасно. Ее тело раздавлено бревнами, разрушено, бесполезно и умирает. Закрыв глаза, она смирилась с горчайшим поражением. К ней пришло видение. Лосось, теперь уже мертвый, покачивался на отмели в той же заводи, где родился. Смогла ли рыба выполнить свою миссию? Умерла ли она спокойно, со светлым ощущением хорошо прожитой жизни; приняла ли смерть как завершение своего труда? Или, как она, погибла, не успев, не сумев довести дело до конца?

Севилл достал из кармана носовой платок и промокнул кровь у нее на губах.

— Давай я тебе помогу.

— Нет. — Она приподнялась, медленно отвернула голову. — Не нужна мне ваша помощь, — сказала она тихо, словно сама себе, — я не боюсь умирать. Мне не нужна такая помощь… — Элизабет открыла глаза и дерзко, пристально посмотрела на него. — Я знаю ей цену.

Закрыв глаза, она улыбнулась легко, еле заметно, гордясь тем, что до самого конца не пресмыкается перед ним.

Потом снова открыла глаза, не желая оставаться в темноте. Она смотрела на клочок неба над головой. Уже виднелась луна — неяркая, но отчетливая. Не скрываясь, средь бела дня, она была заметна лишь тому, кто искал ее.

Неизвестно почему, но ее успокоила эта мысль: луна продолжает свой путь вечно. Не такая сильная, как солнце, она тем не менее всегда была здесь. Прекрасная и древняя. Элизабет хотела бы сейчас попросить Билла, чтобы он думал о ней, когда будет смотреть на луну, сидя в своем саду среди сладких ароматов теплого летнего вечера. Или морозной, бессонной зимней ночью. Она кивнула луне, все еще чуть улыбаясь легкой, сокровенной улыбкой, и снова закрыла глаза.

— Пожалуйста, — сказала она так тихо, что Севиллу пришлось наклониться, чтобы расслышать. — Я хочу, чтобы вы знали. Мои отец и дедушка — они помогали Дамиану, потому что для них это была ваша собака. Понимаете? Они спасали ему жизнь, потому что он ваш. Им не хотелось, чтобы он умер. Это не их вина…

— Я понимаю.

— Не могли бы вы… Скажите им, что я их люблю. Пожалуйста. Обещайте, что скажете. Скажите, что я не мучилась. Мне больно только вот здесь. — Элизабет положила руку на сердце. Она говорила все тише, затем задохнулась и подняла голову, захлебываясь кровью. — Скажете?

— Скажу.

Она отвернулась от непонятного, пугающего света, опускавшегося на нее.

— Дамиан! — позвала она. Она хотела знать, что с ним, прежде чем уйти.

Послышался странный топот. Севилл поднялся и быстро отошел от нее. Рядом внезапно оказался Дамиан, ткнулся в нее носом, испуганно обнюхал, учуяв кровь. Увидев его шершавую золотистую морду, она тут же почувствовала невероятное облегчение.

— Дамиан, с тобой все в порядке. Ты здесь, — прошептала она.

Он зажал хвост между лапами, уши прижались к голове. Как и у любого хищника, у него были свои отношения со смертью, но, в отличие от чувственной, опьяняющей смерти убитой жертвы, здесь было что-то другое — мистическое и тревожное присутствие.

— Побудь со мной. — Она потянулась к нему. Дамиан ткнулся в нее носом, протолкнул голову ей под руку.

— Пес, — заскулил он.

Элизабет понимала, что больше не может ничего сделать. Она хотела прижать его к себе, но не могла. Так не должно быть. Ее дыхание стало частым и поверхностным, кровь стремительно заливала легкие, уставшие качать воздух. Она изо всех сил пыталась вдохнуть.

— Слушай, Дамиан. Ты должен меня слушать. Белая Боль обидит тебя. Иди и найди Барбару… — Она зашлась в кровавом кашле, и пес подполз ближе, уткнувшись в руки, которыми она закрывала лицо. Она чувствовала его крепкое горячее тело. — Иди. — Она слабо оттолкнула его. — Ты не понял? Уходи!

Это усилие стоило ей дорого — новый приступ жуткого кашля. Пес взглянул туда, где стоял Севилл — футах в десяти, наблюдая за ними.

— Спокойно, Дамиан. Спокойно, — тихо сказал он. — Стой.

— Черт! — Элизабет отчаянно махнула собаке. — Не слушай его, Дамиан, уходи! Иди сейчас же! Уходи. Прочь. Не давай Белой Боли трогать тебя. Иди, найди Барбару, Дамиан.