Пес, который говорил правду - [4]
Когда, повалявшись вдоволь на спине, собака встала, я разглядела, что спина и бока у нее темнее, чем у Рауди. Она была так называемого серо-волчьего окраса, с бледно-коричневыми подпалинами около больших остроконечных ушей и на лапах. Кими встряхнулась, приоткрыла пасть, показав ряд угрожающих зубов. Далее последовало ворчание, переходящее в подвывания. Она не просто рычала и ворчала — она оживленно разговаривала со мной.
— О Боже! — Элейн отпрянула. — Опять начинается! Осторожно! Вы умеете с ними обращаться?
Ким и повернулась к хозяйке и издала глубокий горловой рык.
— Она просто хочет выйти на двор, — сказала я. — Я ее выведу. Пошли, Кими. Давай!
И я направилась к лестнице. Кими гарцевала рядом, виляя хвостом. В отличие от волков, лайки несут хвосты высоко над спиной. Кими справила нужду на вялые бархатцы, и я отвела ее обратно наверх.
— Ей нужно было выйти, — повторила я. — Мой тоже так себя ведет, когда ему надо на двор.
— Выйти… — недоверчиво повторила Элейн. — Честное слово, сначала ей хотелось чего-то совсем другого. Уж можете мне поверить!
— Это ведь ваша первая собака? Давно она у вас?
— Месяц. Это был самый долгий месяц в моей жизни. Мне кажется, прошла целая вечность. Хотя… это не только из-за нее. То есть это все равно связано с ней, но не только с ней… Это длинная история. Как вы думаете, она сейчас успокоилась?
Кими стояла на прямых лапах, натянув поводок и прижав уши. Она обратила свои бархатные карие глаза на Элейн и нежнейшим образом помахивала пышным бело-серым хвостом. Любой собачник понял бы, что Кими начисто забыла о своем проступке и сейчас пытается выяснить, помнит ли о нем Элейн.
— Все прекрасно. Это поза подчиненности, — опять успокоила я ее. — Послушайте, вы собираетесь держать ее и дальше? Вы точно этого хотите?
Элейн облокотилась на стол.
— Тут сложно. Я же сказала: это целая история. Дело в том, что я должна держать ее. И большую часть времени она ведет себя прекрасно. И вдруг, ни с того ни с сего, выкидывает вот такие фортели! А с другими собаками как она себя ведет! Просто с цепи срывается. Я даже не могу вывести ее погулять. Она сразу на них нападает. Не знаю… Может, это покажется вам безумием с моей стороны, особенно сейчас, но… она мне нравится. И я ответила бы на ваш вопрос положительно. Да, я хочу держать ее у себя. Должно быть, я не в своем уме.
— Давайте выпьем чаю, — предложила я, — и поговорим. Меня зовут Холли Винтер. Я давно держу собак. У меня тоже маламут.
— Боже мой! Я даже не спросила, как вас зовут. Извините.
Мне понравилось, что мое имя — Остролист Зимний — не вызвало у нее усмешки. Мои родители, кстати, тоже не находили в нем ничего забавного. Дело в том, что все суки предыдущих двух пометов получили клички типа Рождественское Печенье или Снегурочка — мы все родились в декабре. Баку и Марисе не хотелось, чтобы я чувствовала себя хуже других, то есть хуже золотистых ретриверов, конечно.
Элейн понравилась мне и тем, что извинилась, и тем, что хотела оставить у себя собаку, которая загнала ее на кухонный стол и изгрызла ножки мебели. И конечно, я была без ума от Кими. Именно такую собаку я представляла себе, когда писала свой рассказ и боялась, как бы Рауди не прочел мои мысли.
Успокоившись и вновь обретя хорошие манеры, Элейн повесила мою парку, заварила в чайничке «Эрл Грей», предложила включить электрокамин (я ведь из холодного штата Мэн). Когда она поставила заварной чайник и чашки на сервировочный столик, я хотела уже сесть на полосатый серо-голубой диванчик лицом к блестевшему металлом камину на подставке, выложенной плиткой, но Элейн меня вдруг остановила.
— Это место Кими, — сказала она с извиняющейся улыбкой. — Она не любит, когда здесь сидят другие.
В конце концов, это дом Элейн. И собака хозяйки дома. Я уселась посередине диванчика. Кими я все еще держала на поводке. Она принюхивалась к содержимому молочника, стоявшего на столике. Я была уверена, что Элейн разрешит ей вылакать молоко. Хотите верьте, хотите нет — так и случилось. Расплескав молоко по всему столику, Кими вылакала весь кувшинчик и вылизала его. Элейн не сказала ни слова.
— Я налью еще молока, — сказала она мне. — Не беспокойтесь: сначала я вымою молочник.
Я и не думала беспокоиться. Лучше доесть за собакой, чем за человеком, как говаривали мои родители.
Когда Элейн вернулась, Кими бросила на нее вопросительный взгляд, а потом прыгнула на тот конец диванчика, который она считала своим, и уселась рядом со мной.
— Не придвигайтесь, — предупредила Элейн. — Она может цапнуть. Она у нас строгая.
— Я уже поняла, — ответила я и едва удержалась, чтобы не добавить: «Зато вы — не очень. Ну ничего, скоро станете строгой».
Вслух же я сказала:
— Так расскажите мне о ней поподробнее.
Элейн еще раз, как это сделал до нее и Стив, повторила, что история длинная.
— Я психотерапевт, — сказала она. — У меня частная практика, кабинет на Масс-авеню. Так вот, месяц назад умерла моя пациентка, молодая женщина. Я знала: это ужасно, когда умирают пациенты, но у меня это случилось впервые. Особенно ужасно, если это самоубийство. Я думала, что знаю, как это тяжело. На самом деле до сих пор я даже не представляла себе, что это такое! Что-то за гранью ужаса.
Доктор Стэнтон, состоятельный член кинологического клуба, удавлен поводком. Холли берет к себе его осиротевшего пса Рауди и постепенно втягивается в расследование убийства. Во втором романе орудием убийства оказались ножницы, а количество трупов увеличилось. Однако находчивая Холли Винтер с помощью четвероногих друзей находит разгадку тайны.
Доктор Стэнтон, состоятельный член кинологического клуба, удавлен поводком. Холли берет к себе его осиротевшего пса Рауди и постепенно втягивается в расследование убийства. Однако находчивая Холли Винтер с помощью четвероногих друзей находит разгадку тайны.
Хозяйку очаровательного карликового пуделя нашли мертвой после грозы. Что это: удар молнии? месть? Холли находит ответ, и помогает ей в этом, конечно же, собака.
В настоящий сборник под общим названием «Убийство на почве любви» вошли три романа: «Не сердись, Иможен», «Овернские влюбленные» и «Вы помните Пако?».
«Стюардесса с тележкой медленно пробиралась по узкому проходу салона, обслуживая пассажиров; она непринужденно с ними беседовала, некоторые заметно хотели занять ее время больше, чем им было положено по стоимости билета. Теперь-то Саша Кошкин будет знать, что регистрацию на самолет нужно проходить как можно раньше, чтобы получить местечко в посадочном талоне поближе к креслу стюардессы, а то он, по своей неопытности, не торопился, перед полетом сидел в буфете и разминался красным вином…».
Главная героиня книги молодая и амбициозная Жанна, концертный директор новой попсовой московской группы «Мэри». Дебютные выступления этой группы запланированы в одном из самых лучших концертных залов столицы, а по городу уже развешаны яркие баннеры: «Мэри» — скоро все офигеют!» И незадолго до концерта одну из участниц коллектива находят мертвой на крыше многоэтажки со всеми соответствующими ритуальному убийству атрибутами: дьявольской пентаграммой и странной запиской, текстом из Откровения Иоанна Богослова: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри…». За первым убийством следует второе, третье, четвертое… И ни у кого уже не остается сомнений, что в столице орудует новый серийный маньяк убийца, последователь одного из древних, поклоняющихся дьявольским силам, культов. И Жанна еще не знает, что во всей этой жуткой истории ей уготована совершенно особенная роль.
В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.
История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.
Чтобы поправить свои финансовые дела, моряк-любитель решает ограбить магазин мужа своей любовницы («Вальпараисо»). Героям известного автора детективов предстоят жестокие испытания, прежде чем справедливость восторжествует.