Пес и волчица - [36]

— Не успели... — процедил Остемир, глядя на зарево.

— Надо карать! — с ненавистью выдохнул Плеврат.

— Как? — пробормотал Мукала, — их там полсотни.

Веслев, на скулах которого играли желваки, прикрыл глаза. Даже сквозь веки он видел огонь впереди, жадный и злой. Сырость ему нипочем, он стремится сожрать все, до чего может дотянуться. Как сыновья волчицы. Погребальный костер, в который превратилась деревня дарданов, жег лицо костоправа, но как бы ни было горячо ревущее пламя, сил его не хватит, чтобы притупить чувства Посвященного.

К селу приближался еще один отряд римлян. Из крепости. Солдат вел человек, с которым Веслев давно уже искал встречи, но не мог придумать, как бы обставить ее без свидетелей.

Сколько всего было римлян, костоправ не знал, он видел лишь одного.

"Тесновато сейчас на сцене будет. Пожалуй, стоит убраться. Но тогда эти ублюдки останутся безнаказанными. Плеврат прав, надо карать, хватит делать вид, что моя хата с краю".

Возмездие... Как это просто и понятно. Око за око. Без высоких мудрствований о добре и зле, которыми он сам дурил голову Автолику много лет назад, искренне веря в то, что несет.

"Посвященный Круга стоит над людскими страстями. Нет добра и зла. Всякое добро не всегда и не для всех таково, и абсолютного зла не существует".

Чушь какая. Римляне совершили зло. Надо карать.

— Ночь. В Браддаву пойдут, больше некуда, — вслух рассудил Веслев, — на дороге устроим засаду. Мукала, там позади, шагах в ста, оленью тропу видел?

— Знаю ее, она в глубокий овраг упирается. С ручьем на дне.

— Пересечь его сможем?

— Нет, кони ноги переломают. Даже днем. Но там по берегу можно уйти.

— Хорошо. Из крепости идет еще один отряд.

— Откуда знаешь? — удивился Дурже.

— Знаю. Вы готовы к драке, братья?

— Готовы, Веслев, — ответил за всех Остемир, — говори, что придумал.

Север поднял руку, приказывая остановиться.

— Тихо, — Квинт даже повернулся вполоборота, вслушиваясь в ночь, — кажется. всадники.

— Приближаются, — согласно кивнул Барбат, — вот только кто? Осторий или варвары?

— Варвары Остория, — оскалился Авл.

"Проклятье, неужели не успели?"

Из-за поворота доносилось конское фырканье и чавканье дорожной грязи.

Луна спряталась за тучами, но с тьмой продолжали бороться несколько факелов в руках солдат. Вздрагивающее пламя обдавало лицо жаром.

"Увидят огонь".

Квинт быстро огляделся. Справа от дороги тянулась длинная яма, почти овраг. Центурион отдал факел Авлу.

— Всем, кроме Авла огонь затушить, а ты спускайся в яму и держи факел ближе к земле, чтобы не видно было.

Солдат повиновался. Никто не спросил, зачем один факел оставили, всем и так понятно: затушить легко, а зажги-ка их снова.

Факел Квинт отдал, но ощущение чьего-то огненного дыхания никуда не делось. Мерещится? Да нет, не может быть ошибки, как такое позабудешь.

"Это не Осторий, а Злой Фракиец!"

— Это варвары! Приготовиться к бою, — скомандовал Север, — рассредоточиться вдоль дороги. Луций, ты на той стороне. Атакуй, как я начну.

Хлюпанье копыт в вязкой жиже становилось все отчетливее. Север поудобнее перехватил древко пилума. Он уже видел всадников. Они ехали шагом, неторопливо. Сколько их всего? Впереди двое с факелами освещали путь, и дальше угадывалось несколько огней. В их рваном тусклом свете невозможно было различить ни лиц, ни одежды, однако Квинт уже не сомневался, что перед ним отряд варваров. Среди них был кто-то, похожий на Автолика. Какая-то, Орк забери ее назад в свою преисподнюю, очередная нечеловеческая тварь. Иной жизнь проживет и никаких чудес не встретит, а на Квинта они чего-то посыпались, как из рога изобилия[22]. Вот только он не просил...

По крайней мере, это не Осторий. Как вести себя с префектом, если тот уже спалил деревню, Квинт так и не придумал.

Легионеры спрятались за деревьями и скользкими ото мха гранитными валунами, что во множестве громоздились вдоль дороги и в глубине горного леса.

Щеки Севера коснулось что-то влажное. Снежинка. Еще одна. И еще. Бывает так: только что обволакивающий всепроникающим холодом воздух был чист и прозрачен, как вдруг, в одночасье, из ниоткуда соткались мириады крупных мокрых хлопьев, словно над головами кто-то вспорол набитый снегом мешок. Не объявляя войны, зима начала вторжение. Вернее, повторила попытку.

Квинт медлил с сигналом к атаке, всадников оказалось довольно много и центурион уже начал сомневаться в своих силах. Неизвестно, чем бы это могло закончиться, но один из варваров вдруг как-то странно дернулся и, раскинув руки, выронив щит, полетел с коня.

— Давай! — заорал Квинт и метнул пилум.

— Бар-ра!

Крики и конское ржание взорвали ночь. Лошади вставали на дыбы и падали, давя седоков, пораженные копьями римлян. Несколько варваров, спасаясь, не разбирая дороги, рванули галопом вперед, но наткнулись на стену щитов, стоптать которую не смогли. Факелы падали в грязь и гасли. Всадники, сбившись в кучу, что-то орали на незнакомом языке, рубили тьму длинными мечами, отмахиваясь от невидимого врага.

Пустив в ход пилумы, римляне высыпали на дорогу, атаковав колонну в плотном строю. Варвары попытались прорваться, некоторые бросились врассыпную, натыкаясь на массивные еловые лапы и хлесткие нагие ветки придорожных кустов. Всадники гнали коней на римские щиты и рубили, направо, налево, почти не видя врага за плотнеющей на глазах снежной завесой.