Пес и его поводырь - [5]

— Ты про контрацептивы?

— Про них, родимых.

— Ненавижу.

— То есть?

— Да не бойся. Не отвалится.

Он умылся, опять распалил костерок и сел возле. Ни чая, ни водки не хотелось. Девочка, тем временем, засобиралась.

— Далеко?

— Домой. Погуляла и хватит.

В заветном кармане рубашки отыскалась еще одна пятисотенная.

— Бери.

— Что это?

— Гонорар.

— Опять предоплата?

— Чего?

— Приходить сегодня?

— Нет. Это тебе за качественное выполнение работы.

— А если я по любви?

— Иди отсюда. Девочка Таня.

— А ты кто?

— Палач.

— Неплохо. Уважаемая и хорошо оплачиваемая работа. Ну, пока.

Она прижалась к нему напоследок и исчезла. Как не было…

Озеро Лаче по утру покойно и чудно. Июнь месяц. Ночь коротка и белые ночи — привилегия не только красивого революционного города. Озеро заворочалось. Первые лодки вошли из протоки. Это выбирали вечерние сети. Чуть позже разнообразная флотилия просто рыбаков. Хотя кое-кто стоял в камышах еще с вечера. Более к нему никто не подплывал и не подходил. Место он выбрал удачное. С берега — густой осинник, с воды — торчащие коряжины. На пятачке, сухом и прочном, его шалаш из веток и полиэтилена. Костерок рядом тлеет. Пора утренний чай ладить. Днем хорошо бы искупаться. Саша поспит, поправится и прибудет. Пожить еще захотелось, а, значит, для начала умыться, почистить зубы, чаю вскипятить, каши какой-нибудь.

Приемничек зашипел и безошибочно выдал новости в версии «Маяка». Все шло своим чередом. Взрывы да пожары. Про лодки на озере ни слова, да и кому они интересны, эти самые лодки? Кому нужен лес в штабелях? Кругляк он и есть кругляк. Экспортный товар. Цену пониже, откат побольше. Появившаяся рядом лодка Саши прервала нудный круг мыслей хозяина шалаша. Одному все озеро, другому шалаш. С девочкой Таней. Все же лучше, чем ничего, если не будет триппера.

— Хватит спать, пироги проспишь.

— Кому пироги да пышки…

— Не шути с любовью. Держи.

Спрыгнув на берег, Саша передал ему сверток, теплый и пахнущий тестом.

— Правда, что ли пироги?

— А то. Моя утром спекла для хорошего человека. Я ее вином угостил.

Алексей развернул тряпицу. Шесть огромных пирогов.

— С рыбой?

— А с чем же еще? Сом-рыба, если не брезгуешь. Совсем маленький сомик. Ешь, не бойся. Ах, да… Ты это… Вот…

— Что это? — указал Алексей на пластиковую бутылку с мутной жидкостью.

— Это то, что пива нет. Бражка моя. Отличная вещь. Свежак. Ты поправься.

— А пиво-то что?

— Пива нет… — просто ответил Саша, — как и шоколаду.

— Понятно, — ответил Алексей, — чай будешь?

— Чай буду. Только попозже. Мне донки проверить. Ты кушай.

— А что, нет ли в городе чего значительного?

— Приехал один значительный человек. Остановился в лучшем отеле.

Саша сказал это совершенно невыразительно, между делом и на Алексея не посмотрел. Зачем сказал, сам не знал. Спросили его, вот и сказал. Лодка, бывшая когда-то пеллой, а теперь залатанная и переустроенная, убыла.

Пироги определенно удались. Никакого риса в них не было. Только рыба, лук, соль и перец. Попадались мелкие осколки лаврушки. Оставалось отведать браги. Пахнущая клюквой и лимонными корками жидкость, несомненно, была лучше пива, но и несколько бодрее. Не следовало увлекаться.

Саша вернулся часа через полтора, с рыбой и новыми песнями.

— Отец родной! Поплывем в город.

— Что я там забыл? Мне и тут хорошо. Пироги. Брага.

— Поплыли. Ты сам не ловишь. Дома у меня посидишь потихоньку. Ухи откушаешь. Картошечки. Че те в шалаше третий день дрогнуть?

— Понимаешь, брат…

— Да тебя и не увидит никто. Мы огородами. Не дом у меня, а квартира. Второй этаж. Все удобства. Постелем тебе отдельно. А ты точно не киллер?

— Нет, — как-то неуверенно ответил Алексей.

Теперь ему было уже не миновать гостеприимства.

— Ты вот что, брат. Ты меня к вечеру забери.

— Во сколь?

— Часов в шесть. Во сколько последний автобус на Няндому?

— В пятнадцать. А человека одного значительного повезут на «волге» леспромхозовской.

— Почем знаешь?

— Так водила — не чужой нам человек. Даже на седьмой воде родственник. Уже и путевка выписана. Как совещание закончится, так и поедет.

— Какое совещание?

— Собрание. Объявление на клубе висит. Только акций уже в городке не осталось. Все проданы по нищете. По сто сорок рублей.

— Вот то-то и оно. Ну, ладно, брат Сашка, давай. До скорого.

— А ты это… Не уйдешь?

— Куда? В тайгу?

— Ну, по тропе. В город.

— Плыви. Страдалец.

Человек этот, важная персона, бывший его одноклассник. Никуда не уехал из Каргополя, в леспромхозе отгорбатил, теперь лесной начальник, хозяин. Вот так бы и он сейчас. Домяра неподъемный, квартира в Вологде. Жена — первая девочка их выпуска, которую отвадил от дома, сломал семью, утащил на сладкие харчи, в Анталию и Хорватию. Обязательный членовоз, пузо, и другое всякое, положенное по статусу. Детей так примерно четверо. Это несостоявшаяся жизнь его, параллельный мир.

Узнал он это случайно, из новостей местных, что теперь читай, хочешь в Гвинее Биссау, хочешь в Монголии. Был бы этот говенный ящичек с монитором. И модем. И немного денег на «всемирную паутину». Слово-то какое. Полезнейшая вещь и притом гнуснейшая. Письма нужно писать перьевыми ручками и на балконах стоять утром, когда смена с завода машиностроительного возвращается. Дались тебе эти заводы. Были, и нет их. Стервы офисные по утрам идут ровными колоннами. В топах.