Пёс - [45]

— Тайный орден? — переспросил Рудольф. — Что вы имеете ввиду? На территории Рейха тайные ордена вне закона! Их запретил еще в сороковых годах лично Адольф Гитлер.

— Я понял, откуда дует ветер, — произнес Вольфрам. — В нашем мире тоже было нечто подобное. Тайных лож, орденов и сект было превеликое множество: «Врил[36]», «Туле»,[37] «Германенорден[38]», «Голден доун[39]» и не только. Кстати, Великим Магистром «Германенорден» в 32 году был избран Адольф Гитлер. Но через несколько лет, в 35 году он же и запретил состоять в нем членам СС. Возникает закономерный вопрос: в чем же дело? Ответ прост: СС — сам по себе являлся тайным орденом! В это время в Рейхе усиленно формировалось кастовое общество. Над германским народом возвышалась партия НСДАП,[40] над партией — черный орден СС, внутри СС — внутренний круг посвященных — «Анэнербе». При таком раскладе в Империи не остается места другим тайным обществам. Они должны быть либо адаптированы в СС, либо прекратить свое существование! В вашем же случае, когда проект «Анэнербе» свернули, а тайные общества стояли вне закона, СС попросту выродился в одно из элитных формирований Вермахта. Да, СС сумел стать правящей кастой, вы над народом, но, по сути, ничем не отличаетесь от него! А ведь проект «Лебенсборн[41]» должен был дать толчок возрождения возвышенного духа расы. И связан он был не только с евгеникой… Так, я слегка отвлекся. Мы говорили о Вирте. Он отказался вступить в наш орден, поэтому мы не могли раскрыть ему наши секреты.

— Сколько человек в вашей тайной организации?

— Трое.

— Что вы планируете предпринять в ближайшем будущем?

— Возродить «Анэнербе»! Естественно, с вашей помощью… Реанимировать большинство программ этого проекта в их изначальном варианте. Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, задавайте. Больше у нас нет секретов!

— Возродить легендарный проект? — глаза фюрера затуманились. Возродить проект с которым не справился сам Адольфгроссефюрер, не это ли истинное величие? Конечно, риск есть… Но, кто не рискует… К тому же, что может грозить ему, уже практически бессмертному существу? Решено, он возьмется за эту ношу и приведет Тысячелетний Рейх к настоящему величию!

— Считайте, что он уже возрожден! С этого дня в вашем тайном ордене… пусть он носит то же название, что и сам проект «Анэнербе», семеро посвященных!

— Почему семеро? Посвященных шестеро: трое наших гостей, вы, я и профессор Штрудель. Кто седьмой? — поинтересовался Криг.

— Курт Хагенау, первым из нашего мира, прошедший тайный обряд посвящения, — напомнил фюрер. — Все члены «Анэнербе» должны будут пройти этот обряд, тем самым, присягая на верность обществу.

— Предлагаю, — прошамкал Хильшер, — во избежание будущих недоразумений избрать Великого Магистра, наделенного всеми полномочиями… Лучшей кандидатуры, чем Карл Лепке, я не вижу. Великий Магистр ордена, являющийся одновременно фюрером и канцлером Тысячелетнего Рейха… — приступ кашля помешал ему договорить. — Братья, вы поняли мою мысль? Есть возражения?

— Может быть лучше Вы, герр Хильшер? Я просто солдат, хоть и высокого ранга, — признался Лепке.

— Кхе-кхе, — старик прикрыл рот рукой и сдавленно продолжил, — прежде всего, вы политик и очень умный человек! Удержаться на вашем посту и управлять таким грандиозным государством может далеко не всякий. Не надо ложной скромности! Через некоторое время мы представим вам подробнейшую доктрину развития «Анэнербе»… Но прежде мы хотели бы ознакомиться со старыми архивными документами. Возможно, кое-какие моменты уже проработаны нашими предшественниками. А на завтрашний день, прошу вас всех подготовиться к обряду. Великий Магистр должен быть неуязвим! Никакие роковые случайности не должны повредить нашим планам!

03.08.2005 г.

Тысячелетний Рейх.

Берлин.

Секретный архив СС.

Запах в архивах всегда одинаков: пыль и плесень. Не был исключением из правил и этот, с многочисленной охраной, защищенный бронированной скорлупой дверей и толстых бетонных перекрытий.

— С чего начнем? — спросил Вольфрам, в раздумье остановившись перед теряющимися в темноте бесконечными стеллажами с документацией.

— Может быть, для начала зажжем свет? — прошамкал Хильшер, водружая на нос очки с толстыми линзами. — И где бродит этот местный архивариус, как там его? — раздраженно добавил он.

— Клаус, — подсказал Зиверс. — Его должны были предупредить о нашем приходе.

— Прошу прощения!

Из-за ближайшего стеллажа на освещенный участок выполз маленький старичок.

— Клаус Ран к вашим услугам! — сверкая толстыми линзами очков, не уступающими по размерам очкам Хильшера, представился архивариус.

— Ран? — услышав знакомую фамилию, переспросил Хильшер. — А Отто Ран вам случайно не родственник?

— Почему же случайно? — всплеснул сухонькими ручонками старикашка. — Идите за мной!

Архивариус засеменил куда-то вглубь архива, приглашая посетителей его пыльного заведения следовать за ним. Возле небольшого, освещенного настольной лампой, столика он остановился, нашарил выключатель. Загудели мощные потолочные лампы, разгоняя уже прижившийся в архиве полумрак. Подслеповато щурясь — за годы, проведенные в закрытом архивном подземелье, Клаус совсем отвык от яркого света. Над столиком, помещенная в простую деревянную рамку, висела пожелтевшая фотография. На толстой рифленой бумаге у подножия памятника Бисмарку была запечатлена группа людей.