Первый слушатель - [4]

Приходилось определяться по глубинам. В тиши своего кабинета он методически бросал лот в экономику, в международные соглашения, в извечную природу человеческих судеб - и полученные данные накладывал на карту Великой французской и недавней германской революций. Выходило, что течение истории несет Россию к реставрации, к национальному возрождению. Академию нужно было сберечь для этих недалеких времен и встретить новые кадры строителей флота-завоевателя во всем блеске лаборатории побед.

И он вел академию нужным курсом, время от времени кладя лево руля, когда того требовали обстоятельства. Так он охотно помог организовать соединенные классы, выпустившие для "временных нужд" (для гражданской войны) штурманов, артиллеристов, минеров из недоучившихся гардемаринов. Так он обучил и выпустил в штабы флотилий пятнадцать бывших офицеров, содействовав этим укреплению Красной Армии. Так он написал "Революционные войны" уступка духу времени.

Летом двадцатого года по курсу встала грозная опасность. Москва потребовала облегчить правила приема в академию, остававшиеся без изменения с 1910 года. Маневрирование предстояло сложное: впервые за три года революции на мостике рядом с ним стоял комиссар. Но сманеврировать было необходимо. До сих пор удавалось оберегать академию от коммунистов. Облегченные правила приема могли пропустить в академию, кроме бывших офицеров, еще и матросов. Матросов, которые давно уже заменяли бывших офицеров, - не на кораблях (это полбеды!), а в штабах флотилий, в руководстве портами, в центральных военно-морских управлениях, даже в штабах флотов!.. В академии их пока что не было: экзамены за курс Морского училища или офицерских классов закрывали им путь. Пустить матросов в академию означало потерять управление и сбиться с курса, как сбилась с курса Академия Генерального штаба, куда принимали только "участников гражданской войны или активной боевой работы на пользу революции, в защиту коммунизма и его идей", как сказано было в правилах приема. В Морской академии было, слава богу, всего четверо коммунистов (вместе с комиссаром и с комендантом здания).

Он положил лево руля: собрал конференцию, выступил в печати с приветствием реформе и, описав коордонат* влево, благополучно привел академию на прежний курс: новые правила приема, которые конференция разрабатывала все лето, свелись к тому, что в соответствующих статьях Морской корпус был переименован в Морское училище, офицерские классы - в соединенные, обер-офицеры - в военных моряков командного состава. Самая же суть осталась неизменной: поступать в академию могли только лица командного состава, окончившие одно из упомянутых заведений.

______________

* Коордонат - маневр, при котором корабль, уклонившись от курса, вновь возвращается к нему.

И вдруг в конце четырехгодичного искусного плавания Николаевская морская академия начала терпеть аварию за аварией.

Началось это после кронштадтского восстания. Партия подняла сигнал: "Принять меры к возрождению и укреплению Красного флота". Академия подняла "ясно вижу" до половины, капитан ее решил сыграть в Нельсона, приложив подзорную трубу к выбитому глазу, и курса не менял. Но сигнал висел над республикой и был отрепетован флотом, заводами, комсомолом, всей страной. Сигнал не мог остаться не разобранным академией. Его все-таки разобрали: не на мостике, а в аудиториях. Разобрало сигнал считанное количество коммунистов, организовавшихся в коллектив. Их было теперь шестеро. И эта кучка - шесть человек во главе с беспокойным инженером-механиком, организатором коллектива, - сорвала очередной маневр.

Этим маневром должен был быть все тот же испытанный коордонат влево. Особая комиссия Центрального Комитета партии потребовала организации в академии подготовительного отдела с такими пониженными правилами приема, которые явно указывали состав будущих слушателей: матросы. Академия положила лево руля: собрали конференцию, обсудили, согласились и постановили организовать курсы через год, когда появятся "соответствующие кандидаты" из числа обучающихся сейчас в соединенных классах. Но коордонат не вытанцевался, руль остался - влево на борту, корабль резко покатился влево. Коллектив не дал закончить маневра: посыпались статьи, постановления, собрания, дело дошло до Центрального Комитета партии большевиков - и к приему матросов на подготовительный курс пришлось готовиться всерьез... И уже нельзя было вернуться на прежний курс.

Академия запрыгала по подводным камням, как таратайка. Пробоина за пробоиной... Коллектив организовал мандатную комиссию для поверки состава слушателей... Едва успели отстоять тех, кого она потребовала исключить по политическим соображениям, - новый удар: арест органами ВЧК трех четвертей слушателей и половины административного состава в связи с заговором в Петрограде... Через неделю докатилась штормовая волна фильтрации личного состава флота, смывшая остатки... Соединенные классы, где уцелело едва четыре десятка слушателей, были упразднены и слиты с академией, где тоже удержалось только пятнадцать человек. И, наконец: ликвидация внутренней автономии... Ликвидация конференц-совета... назначение начальником Кондрата Петровича.