Первый перевод романа “Экзодус” - [3]

- Тогда мы с тобой здесь уже не увидимся, я освобождаюсь. А вот в Москве можем встретиться.

- Да ну! А у тебя нет ли там, где переночевать?

- Есть, конечно, я - москвич.

- Слушай, помоги ты мне, пожалуйста, а то я не знаю, где там остановиться. В гостинице мест никогда нету, да и денег у меня будет не густо.

- Хорошо, я тебе принесу адрес.

Я пришел с работы в барак и подумал, что это - знак судьбы: человек едет в Москву. Я опять поговорил с Золей и Гузманом как участниками перевода (Гузман, кстати, частенько под мою диктовку писал). Они категорически заявили:

- Ни в коем случае не отдавай ему. Я сказал:

- Я не могу, другого шанса у меня нет.

И на следующую ночь, придя на работу, я сказал моему напарнику:

- Слушай, я вот тебе принес адрес, но у меня тоже есть к тебе просьба. Я освобождаюсь уже через несколько дней. У меня написан исторический роман, и мне его надо перебросить домой, потому что когда я приеду, я буду без денег, а если я издам этот роман, смогу получить гонорар, который даст мне средства к существованию. Помоги мне.

Он задумался и сказал:

- Слушай, а там антисоветского нет чего? Я говорю:

- Да нет, это чисто исторический роман, ты его можешь полистать и посмотреть. Никакой он для тебя не имеет угрозы. Это роман, в котором изложены исторические события.

Я, в общем-то, говорил ему правду, потому что когда я делал перевод, то шифровал записи. Например, Галилея называлась в романе “Круглая область”, Кинерет - “Озеро-скрипка”, и т.д. и т.п. И поэтому там израильских названий не было. Но, конечно, любому следователю все было бы понятно через пять минут. Когда я сказал моему сотруднику ОТК, что для него эта книга не представляет никакой опасности, это была, в сущности, чистая правда. В крайнем случае, его бы не допустили больше до работы. Так я ему и объяснил:

- Ты понимаешь, тебя за вынос этих тетрадей могут с работы снять, но у меня другого выхода нет. Сделай это аккуратно - и все будет в порядке.

Подумал он и сказал:

- Ну ладно, неси.

И на следующую ночь я вынес через вахту рабочей зоны эти тетради, что было несложно, и передал их моему знакомому. Мы договорились, что по приезде в Москву он шлет мне телеграмму: “Жду целую тетя Катя”. Эта телеграмма должна была послужить мне доказательством того, что тетради прибыли в Москву благополучно. Я должен сказать, что мы сделали еще одну очень рискованную вещь: перед тем, как отдавать эти тетради сотруднику ОТК, я решил снять с них копии. Об этом просили ребята в зоне:

- Ну, как же это? Уйдет такая книга на совсем отсюда. Ее читать надо и здесь.

И я сделал совершенно опрометчивый, но при этом единственно возможный шаг: я разделил эти тетради на листочки, на пачки по 15-20 страничек каждая, прошелся вечером в субботу по баракам и раздал эти листочки своим друзьям. Это были не только евреи, но и русские, украинцы, белорусы, литовцы, латыши, эстонцы. И каждого я просил:

- За завтрашний день, за воскресенье сними копии с этих 10-20 листков.

И каждый мне пообещал это сделать, потому что я объяснил каждому, что это - книга, и потом он ее прочитает. Я, конечно, не могу вспомнить имена всех тех, кто получил это для распространения, но помню, что там были мой друг-украинец Евген Грицак, литовец Эдвардас Бурокас, украинец Плюта - и никто из них меня не подвел.

Когда появилось у нас два экземпляра “Экзодуса”, то встал вопрос: какой экземпляр отдавать, а какой вывозить за зону? Я решил, что оставлять в зоне экземпляр, написанный многими десятками людей, - это давать “оперу” в руки материал для группового дела, если они найдут этот “Экзодус”.

Уехали эти тетради. Прошел день, два, три. Телеграммы нет. Кончилась неделя. Телеграммы нет. У всех у нас было, конечно, похоронное настроение. Каждую минуту я жду ареста. Золя ходит и нудит:

- Ну, что ты наделал? Что ты наделал?.. Мы собрали евреев и объяснили им, что телеграммы нет, можно ждать ареста и следствия, чтобы они были тоже готовы. В мой адрес начались упреки.

До отъезда мне осталось несколько дней. За два дня до конца моего срока прибежал в барак утром посыльный с вахты и говорит:

- Шифрин, на вахту с вещами.

Стало ясно, что это - арест за два дня за освобождения, что будет новое следствие, и оно связано с “Экзодусом”. Я собрал свои вещи. Быстро разнесся слух по зоне, что меня увозят...

Привезли меня из лагеря №7 за 30-40 километров до станции Зубова Поляна, вывели из вагона и привели в тюрьму. В тюрьму меня передали с моим арестантским делом. Впустили в камеру. Все ясно: новый арест за “Экзодус”.

Остался я наедине со своими мыслями. Расстелил бушлат лагерный на грязных нарах, лег и начал думать о том, какую позицию занять во время следствия, как вести себя. На следующий день, часов в 10 утра открылась дверь, меня вызвали, повели в канцелярию и дали расписаться в том, что я - свободный человек.

Выдали мне справку об освобождении для того, чтобы ехать в ссылку. Когда я получил это, то обратился к капитану, который выдавал мне бумаги, и спросил: “Какого дьявола вы меня привезли из лагеря, чтобы выдать мне это здесь? Ведь всегда освобождали в лагере?” Он сказал: Теперь у нас новый приказ, и всех будем освобождать из тюрьмы, отсюда, в Зубовой Поляне”. Это было что-то новое. Мне “повезло”: я оказался первой ласточкой в этом новом методе освобождения; уж не знаю, скольких седых волос мне это стоило.