Первый особого назначения - [62]

— Не трогать! — строго произнес он.

Рядом с командиром отряда встал Стрелков. Он смотрел на Сапелкина сурово, чуть приподняв левую бровь. Его широкие плечи совсем загородили газету. И позади Сапелкина очутился участковый уполномоченный, снова зашедший сюда по какому-то делу.

— Между прочим, — сказал старший лейтенант, — портить народное имущество не полагается. А насчет карикатуры… У нас в отделении тоже газета имеется. Сатирическая. Называется «Давайте не будем». И там меня продернули. Из-за вас, гражданин Сапелкин. Из-за того, что до сих пор образумить вас не могу.

Сапелкин взглянул на участкового уполномоченного, покосился на Андрея, с опаской перевел взгляд на широкие плечи Стрелкова, что-то процедил сквозь зубы, фыркнул, круто повернулся, наступил кому-то на ногу и, не извинившись, быстро зашагал прочь.

Андрей подошел к ребятам.

— А газета-то получилась колючая, — сказал он.

— Колючая! — подхватил Женька.

А Шурик Веденеев добавил:

— Иголки торчат, прямо как у ежа.

Читатели у стенда сменяли одни других. Некоторые возмущались, найдя среди заметок или Женькиных стихов свою фамилию, другие, тоже отмеченные Женькой или Лешкой, смеялись вместе со всеми. Ни один, кто бы ни подошел к газете, не остался равнодушным. И чуткие уши ребят не раз ловили короткие замечания, брошенные как бы мимоходом:

— Хорошее дело, нужное.

— Еще бы!

— Художник-то, видать, специалист.

— Здорово продернули.

— Сапелкин-то как похож! Прямо вылитый!

— Давно пора такую сатиру выпускать.

— Конечно. У нас в учреждении есть тоже. Действует без отказа…

— Вот что, братки, — сказал Андрей. — Надо будет теперь выпускать нашу «Ракету» регулярно.

— А мы и будем выпускать, — заверил Женька. — Можно два раза в месяц… Как у нас в классе выпускали.

Командир отряда обернулся к Лешке.

— Как, художник? Справишься?

— Справлюсь, пожалуй, — ответил Хворин. — Только вот заголовок…

— А заголовок пускай так и остается в рамке, — придумал изобретательный Олег.

— Правильно! — воскликнул Женька. — Заголовок пусть остается, а мы к нему будем приклеивать новые номера!..

К ребятам подошел Яков Гаврилович.

— Большое дело сделали, товарищи пионеры, — сказал он.

— Еще больше сделаем, — отозвался Андрей. — Только вы не обижайтесь. Если красный уголок не откроете, то и на вас карикатура появится.

— Да я разве против? — замахал руками Яков Гаврилович. — Я со всей душой! Обязательно откроем уголок. Непременно!

Глава вторая

Мебели теперь в отрядной комнате было достаточно. Вовка все-таки осуществил свой замысел — притащил с чердака два стула. Их починили, и теперь в отрядной были, кроме столика и скамеек, эти два стула, табуретка, сколоченная Лешкой и Павликом, а кроме того — тумбочка. То есть тумбочкой ее сделал все тот же Лешка. А сначала это был обыкновенный длинный деревянный ящик, который притащили откуда-то Павлик и Шурик. Внутри ящика Хворин набил фанерные полочки. Олег и Мишка оклеили его снаружи синей настольной бумагой, а спереди, там, где должна была находиться дверца, занавесили куском красного кумача, который принесла из дома Таня. В тумбочку можно стало складывать и инструменты, и книги, и прочее добро. Конечно, лучше было бы вместо кумачовой навесить настоящую деревянную дверку, но на это не хватило досок и фанеры. Все это мебельное хозяйство предстояло расставить по местам, вымести стружки и опилки, одним словом, привести отрядную комнату в порядок.

Собираться начали, как обычно, к девяти и, не дожидаясь, когда придут все, взялись за дело. Расстановкой мебели руководил Костя.

— Вот сюда — тумбочку. Сюда — стол… Здесь — одна скамейка. Стулья лучше поставить у тумбочки, по бокам… А на ней пусть лежат вот горн и барабан…

— А вымпел? — спросил Степка.

Костя задумался. Если бы вместо вымпела у отряда было настоящее знамя, его можно было просто прислонить к стене древком, и его все равно было бы видно. Но отряду знамени не полагалось. А вымпел, если его поставить в угол, будет выглядеть совсем без всякой торжественности.

— Пусть тоже тут стоит, на тумбочке, — решил Костя.

— Можно гвоздиком прибить, — предложил Шурик. — Чтобы не упал.

— Вот еще — гвоздиком! — возразил Степка. — А если в поход? Так и выдергивай гвоздик из стенки?

— Весь вымпел порвать можно, — поддержала начальника штаба Таня.

— Конечно, лучше уж пусть так стоит, просто на тумбочке, — решил Степка.

Дверь приотворилась, и в комнату протиснулся Вовка. Он был чем-то явно расстроен. Степка сразу же это заметил.

— Ты что? Не выспался, что ли?

— Ой, Степа! — простонал Вовка и схватился за щеку. — Не знаю, что будет… Я… Я мамину вазочку разбил.

— Какую вазочку?

— Синяя такая вазочка… На трехногой подставке стояла…

— Ну и что? — удивился он. — Подумаешь, сокровище — вазочка!

Вовка вздохнул.

— Ты не понимаешь. Эту вазочку маме брат подарил. Мой дядя. Он на фронте погиб… Мама ее бережет на память… А я… Торопился сюда, зацепил… Она трах — и на три половинки.

— Кто на три половинки? — весело спросил Женька. — Мама?

— Ну тебя! — отмахнулся Вовка. — Не мама, а вазочка.

— Нечего смеяться, Женька, — сказал Кузя Парамонов. — Это ведь память. Человек на фронте погиб…