Рядом с шофёром мужчина в холщовой рубашке. Она забрызгана кровью.
— Удачная охота, возвращаемся с трофеями, — улыбаясь, отвечает он.
— На кабана? — спрашивает Володя, оживившись.
— Так точно.
— Убили? Неужели?
— Посмотрите, если не верите.
Заглядываем в кузов машины. Заметались две маленькие рыжие гончие. Молодой парень, что в кузове, откидывает брезент — три чёрные кабаньи туши.
— Здорово! Вот это охота! — восклицает Виктор.
— В Кара-Калу завтра вернётесь? — спрашивает человек в холщовой рубашке.
— А что?
— Приглашаю на ужин. Кабаний шашлычок пробовали?
— Жаль, — отвечает Володя, — ничего не получится, не успеем.
— Что ж мне с вами делать? Надо ж вас чем-то угостить. Вот что. Несите-ка ведро.
— Что вы, что вы, — отмахиваемся мы.
Но Виктор мигом приносит ведро.
— Отдаём вам потрох! Жареная кабанья печёночка — не плохая штука!
— Вот это подвалило! — говорит Виктор, упрятывая в машину полное ведро.
Он загибает пальцы:
— Чал пил — пил. Вербдюжатину ел — ел. Кабанятину буду есть — буду. И всё первый раз в жизни.
Но это далеко не всё, что предстоит ему отведать в этом маршруте. Ещё прогон. Володя заглядывает в карту. Заволновался.
— Стоп, родник! — Володя хлопает ладонью по крыше кабины. Выпрыгивает из кузова.
Почти у самой дороги из камня, круто спускающегося вниз, бьёт вода. А внизу камыш, густой. Шелестит.
Зиновия Ивановна достаёт своё «хозяйство» из походного ящичка. Спускается к источнику. Володя стучит молотком по камню, вертит в руках обломки, рассматривает.
— Песчаник, — говорит он, — чистейший песчаник, — и что-то записывает в дневник. — Приготовь посуду, коллектор, — обращается он к Аллочке.
Зиновия Ивановна возится с резиновым шлангом, пытается вставить его в струю воды. Ей надо заполнить стеклянный приборчик так, чтобы воздух не попал в него.
— Аллочка, подержите, пожалуйста, поросёнка!
— Поросёнка? — не понимает Аллочка.
— Да, да. Так мы называем этот прибор, — сухо отвечает Зиновия Ивановна, занимаясь с потенциометром. Она замеряет окислительно-восстановительный потенциал. — Высокий! И кислорода вагон.
Она достаёт из ящичка стерильные бутылочки, набирает йоду для посевов.
Чётко работает Зиновия Ивановна, всё у неё слажено, любит свою работу. Ночью, на привале, когда все мы уляжемся, она запрётся в кабине и сделает «посевы» на разных средах. Это нужно, чтобы определить виды бактерий и их количество. Когда на средах вырастут колонии бактерий, Зиновия Ивановна установит микрофлору этого источника.
Володя учит Аллочку отбирать пробы:
— Промой бутылку этой водой. Пробки взяла прокипячённые? Не перепутала?
— Конечно, прокипячённые, — отвечает Аллочка.
— То-то же. Наливай полней, так, чтобы вода вытеснила весь воздух. Плотно закрывай пробкой, забивай её. Вот так.
Вместе отбирают пробы воды: восемь пол-литровых бутылок для полного анализа.
— А теперь, — говорит Володя, — пиши этикетки. Зачем тратить так много бумаги? Поэкономней. Разрезай на маленькие кусочки. Аккуратней. Пиши: проба номер один. Родник Ялчи, выходит из трещеноватых песчаников верхнемелового возраста, сеноманского яруса. Температура воды двадцать два градуса. Покажи, как пишешь? Можно и поразборчивей.
Володя привязывает этикетки к бутылкам.
— Не думай только, что я всегда буду этим заниматься, — говорит он. — Это я только первый раз помогаю тебе. Ты всё обязана делать сама.
Аллочка слушает. Молчит. А я всё думаю, как бы приблизить лабораторию к природе, делать анализы на месте, у источника, без разрыва во времени, изучать вещества неизменными.
Сейчас наш маленький отряд стоит, может быть, на переднем крае науки о земле. Изучать органику в подземных водах и породах сложно, но необходимо для решения такой важной проблемы, как формирование месторождений полезных ископаемых.
Наклоняюсь к источнику напиться. Из-под камня выползает краб. Маленький неприветливый уродец, двигая клешнями, уставился на меня.
По долине Сумбара едем мимо совхоза субтропических растений. У дороги инжир. Гранатовые деревья склонили ветви чуть не до земли, в красных и золотых крупных яблоках. Валяются плоды.
Виктор затормозил, выскочил из кабины. Подбирает гранаты.
— А эта чернота съедобная? — показывает на инжир. — Да? Тогда кушай, Аллочка, поправляйся. Я соберу ещё. Всё равно пропадёт.
Володя тоже с удовольствием съедает треснувшую медовую инжирину. Только Зиновия Ивановна возмущается:
— Безобразие! Если будете подбирать всё, что валяется на дороге, некогда будет работать. Тогда давайте не поедем дальше и будем объедать чужие сады. Я, например, намерена засветло «посеять».
Аргументация убедительная. Виктор надулся. Рванул машину так, что чуть не вылетели из кузова.
— Аллочка, ты знаешь, что такое яблоки Гесперид? — спрашиваю я.
— Нет.
— По-моему, один из подвигов Геракла, — припоминает Володя. — Он доставал эти яблоки. Кажется, их охранял дракон. Что-то в этом роде.
— А сколько подвигов совершил Геракл? Аллочка, знаешь?
— Не знаю.
— Двенадцать, — говорит Володя. — Даже пересчитать смогу. По дурости заучивал когда-то.
Володя разламывает гранат и даёт нам по куску. Он не совсем ещё созрел. Я отделяю прозрачные, розовые зёрна и играю ими на ладони.
