Первый император. Эндшпиль - [49]

- Болгары или греки не успеют взять Константинополь раньше нас? – вступил в разговор Александр Михайлович. – Прорвут эти… Чаталджинские позиции и…

- Полагаю, вероятность сего чрезвычайно мала, - ответил начальник Генштаба. – У болгар не хватает войск и, главное, осадной артиллерии для прорыва столь сильных укреплений. Они уже просили сию артиллерию у нас и у германцев, но пока везде получили отказ ввиду нехватки этого рода оружия для текущих потребностей наших армий.

- А греки?

- Греки могут выступить лишь в случае получения разрешения от англичан, - заметил Редигер. – Кои на такое не пойдут ввиду слабости греческих сил, не способных удержать Проливы ни против нас, ни против болгар.

- Итак, господа совет, - император поднялся, жестом приказав всем оставаться на местах. Прошелся вдоль стола и вернулся к своему креслу, но садиться не стал. – Григорий Павлович, к какому сроку будет готов Черноморский флот?

- Не ранее середины июня, Государь, - вскочил Чухнин.

- Сидите, адмирал, - приказал император. – Что вас сдерживает?

- Довооружение канонирских кораблей «Чесма» и «Синоп» и подготовка их команд, Государь. Достройка серии высадочных кораблей типа «Эльпидифор», - четко доложил Чухнин.

- Понятно, - император наклонился над картой, словно пытаясь увидеть на ней что-то, подтверждающее или опровергающее слова командующего Черноморским флотом. – Армия?

- Седьмой и Восьмой армейские корпуса подготовлены, Государь, - доложил Редигер. – Вторым эшелоном пойдут Пятый и Двенадцатый…

- Отлично. Морская пехота?

- Балтийский полк и батальон черноморцев готовы, Государь, - ответил Эбергард.

- Итак, подводя итоги. Господа, готовимся ко второй неделе июня, не позднее, - приказал Николай. – Иначе можем все-таки опоздать. Все ясно?

- Так точно, Государь, - дружно, словно на смотре, вставая, ответили присутствующие.

- Тогда за работу, - усмехнулся император. Попрощался с каждым, попросив уходящего последним генерал-адмирала задержаться.

- Сандро, остаешься на время моей поездки начальным над всеми. Проследи, чтобы не ленились и все к указанной дате исполнили. Кавказцы справятся сами, но пару десантов для подготовки к основному делу я бы провел. Но сие – на твое усмотрение.

- Понял, Ники. А может все же не поедешь?

- Нет, Сандро, хочу лично посмотреть, отчего столь нерешительно действует Алексеев. Попинать, чтобы не ленился. Другое время трудно выбрать будет, а сейчас особых забот не предвидится. Или опасаешься, чего? – удивился Николай.

- Не то чтобы опасаюсь, - поморщился, словно от зубной боли, великий князь. – Но неспокойно как-то. Газеты опять же пишут всякое. Да и в Государственном Совете какие-то нехорошие, как мне кажется, шевеления. Очень всем не нравится, что основные усилия и потери были наши, а получили от разгрома Австрии более всего германцы. Да и Вилли какой-то непонятный стал. Возгордился, словно Наполеон. Как бы нам сразу после разгрома Франции нового врага не получить, с силами всей Европы в кармане.

- Ты про Англию забываешь, Сандро. И не учитываешь, что германцам время потребно будет, чтобы свои порядки установить.

- Не было бы ошибки, Ники. Коя очень дорого нам всем встать может. Вилли ведь и на тот же Константинополь виды имел. Дорогу Багдадскую хотел построить. Англичане же просто могут с ним договориться и из войны выйти, чтобы только нас столкнуть лбами…

- Не волнуйся, Сандро. Вопросам по дороге и прочем Остен-Сакен решение нашел, сейчас с германцами договаривается. А англичане… конечно могут о таковой договоренности задуматься… Вот только ежели они с германцами на французской земле всерьез рубится начнут, очень им трудно договориться будет.

- Полагаюсь на твою прозорливость, Ники, - усмехнулся Сандро. – С японцами ты не ошибся…

- Вот видишь, - улыбнулся в ответ Николай. – Иди уж… И Ксении привет передавай от меня.

- Передам, Ники.

Попрощавшись, Сандро ушел. А Николай вновь присел за стол и задумался, рассматривая карту мира.

Россия. Санкт-Петербург, Таврический дворец. Май 1910 г.

Сегодня никаких заседаний Государственного Совета не планировалось, поэтому во дворце было тихо и относительно пусто. Бродили кое-где уборщики. Стрекотала в одном из кабинетов пишущая машинка. Похоже, кто-то из секретарей не успел оформить документ и теперь спешил отработать в выходной для его начальника день. Еще в паре кабинетов сидели не только секретари или как сейчас становилось модно, хотя все еще фраппировало[3] публику – секретарши, но и сами депутаты.

А в одном из кабинетов секретарь отсутствовал, зато наличествовал сам депутат. И его посетитель, слегка располневший господин в костюме английского стиля и с типичной еврейской внешностью. Или, если проявить сомнения - армянской. Депутат же, бывший московский присяжный поверенный Извеков, ныне один из политиков кадетской партии выглядел респектабельно, но обыденно. Таких как он, можно было найти в обществе, составлявшем фон для блистания звезд света и полусвета не менее дюжины на полусотню. Возможно из-за своей внешности. А может быть из-за привычки вместо публичной политики предпочитал витийствовать по гостиным, особое предпочтение отдавая приемам в одном доходном доме на Тверской. Или по каким-либо другим причинам в первые ряды партии он не пробился, но числился одним из когорты приближенных к центральному комитету. Причем ходили слухи, что он играл роль «серого кардинала» при главе одной из основных фракций кадетов в нижней палате Государственного Совета, популярном политике Александре Гучкове.