Первый и непобедимый - [10]

Малое Море было настоящим морским перекрестком, со множеством уютных бухт по берегу и массой гостеприимных портов. Восточнее Малого Моря воды были куда суровее и берега Чрева Мира не так заселены людьми. Но именно туда, на восток, мы и плыли.

В день прибытия я чувствовала себя плохо. Меня не то укачало, не то подташнивало от страха.

Порт, в котором мы встали у причала, был небольшим. Города при нём не было — видимо, он прятался за поднимающейся сразу за побережьем холмистой грядой.

Свое непосредственное начальство на время практики я увидела сразу: Профессор, а называли его именно так, потому что здесь он был единственным профессором на всю округу, блистал на причале бородой и лысиной, приветливо махая нам платком, напоминающим полотенце. Как потом выяснилось, это и было полотенце, платок он накануне потерял. Как и многое другое.

Капитан начал сдавать привезённый груз.

— Принимайте практикантку, как заказывали, — первым делом сообщил он, вручая Профессору мои документы. — Да не обижайте.

На всякий случай, я решила далеко от корабля не отходить, вдруг обратно с ним придется, так чего лишний раз землю топтать. И замерла у сходен.

Профессор быстро пролистал бумаги, что-то ища в них. Потом, видно, нашёл и успокоился.

— Добро пожаловать в Шестой Угол! — патетически произнёс он, вытирая полотенцем лысину. — Знала бы ты, дитя, как нам недоставало твоих знаний!

Немножко успокоившись, я подошла поближе.

— Пойдем! — Профессор галантно подхватил меня под локоток и подвёл к стоящему у причала приземистому экипажу с гербом Ракушки на дверце.

Экипаж выглядел очень впечатляюще и вполне годился, например, для путешествий представителей императорской семьи инкогнито, такой он был большой и фасонистый. Чем-то он напоминал приплюснутую сверху тыкву, поставленную на колеса. Экипаж был отнюдь не новый, но герб на дверце сверкал свежей эмалью.

— Да, мы тут представляем наш остров, — заметил Профессор, увидев, с каким удивлением гляжу я на знакомый герб, — и, по сути, являемся частью его территории. Посиди здесь, пока я разберусь с делами. Видишь ли, до наступления темноты «Золотой пёс» должен покинуть порт, таков закон. А груза много, — и оставив меня в тыквообразном экипаже, Профессор вернулся к капитану.

С корабля сносили тюки и ящики (в том числе, и мои сундуки). Капитан и Профессор, уткнувшись носами в ведомость, что-то дотошно сличали, дружески при этом переругиваясь.

Наконец, товары перекочевали с корабля на склады, из складов же, в свою очередь, какие-то многочисленные, туго набитые мешки и тяжёлые ящики отправились в трюмы корабля. Попутно пополнили запасы пресной воды.

— И рыбки соленой дайте! — услышала я, как взмолился капитан, когда они с Профессором проходили мимо экипажа, направляясь к складам. — Ну той, что с душком… Только здесь её умеют так делать.

— Приготовили, приготовили, — утешил его Профессор. — Пару бочонков всего, но зато самая отменная.

Получив желанную рыбу, капитан не стал больше задерживаться на берегу ни секунды, сразу же поднял паруса и покинул порт.

— Ну вот, — сказал довольный Профессор, забираясь в экипаж. — Сейчас мы поедем домой и ты, наконец-то, выспишься на земле, а не в зыбкой каюте.

Мы тронулись, порт остался позади, и экипаж поехал по дороге, прорезающей холмистую гряду над побережьем.

— Профессор, — робко поинтересовалась я. — А по какой теме я буду работать? По особенностям погребальных обрядов Сильных или по изменениям в женских украшениях? Какую из тем вы выбрали?

— Медбрат с тобой! — вздрогнул, услышав названия моих работ, Профессор. — Нет, дитя, мы заказывали практикантку, которая хоть что-то смыслит в ведении домашнего хозяйства. Совершенно некому навести порядок в представительстве, прямо перед людьми стыдно! А у тебя записано, что ты три года обучалась в специальном учебном заведении и обладаешь необходимыми знаниями в этой области. Это же правда? — спросил он с тревогой.

Я мрачно кивнула, про себя подумав, что чувство юмора Ножа мне никогда не понять.

Глава четвертая ТАК Я ОКАЗАЛАСЬ В ОТСТОЙНИКЕ

Так я оказалась в Отстойнике…

Самой дальней дыре на восточном краю Чрева Мира.

Официально он, конечно, именовался более пышно: Шестой Восточный Угол Чрева Мира и прочая, и прочая. Да только кто бы его ещё так называл.

Отстойник — он и есть отстойник. Здесь собрались люди, которые в другом месте и при других обстоятельствах могли бы рассчитывать на большее, но… Болтались сейчас в Отстойнике.

Это было странное местечко, представляющее из себя мешанину невысоких гор, долин, петляющих речек и почти круглых в поперечнике озер. Главная речка, вьющаяся по долине и принимавшая воды всех остальных ручьёв и речушек, называлась Гадючка.

Севернее и восточнее начинались настоящие горные цепи, ограждающие Чрево Мира от других земель.

Местные говорили, что где-то были тропы, которыми можно было пройти горы и попасть за пределы Чрева Мира, если это вообще возможно в принципе.

Дырой Отстойник считался по любым меркам, — он был изолирован от всего Чрева Мира и дальностью расстояний, и трудными дорогами через перевалы.

А еще это была чужая земля, и это очень чувствовалось.