Первый художник: Повесть из времен каменного века - [11]

Незадолго до заката мамонт, вдруг чего-то точно испугавшись, вздрогнул ушами, завертел хвостом и, подняв кверху хобот, с ревом бросился в лесную чащу. Проклятия и крики злобы вырвались у охотников; они бросились в погоню, но вскоре остановились: треск ломаемых ветвей и тяжелый топот совершенно замолкли вдали, а потухавший день не давал возможности отличить новых следов от старых, перекрещивавшихся во всевозможных направлениях.

Последнее, с одной стороны, огорчило утомившихся и обозлившихся охотников, но зато утешило тем, что доказывало не случайное, а постоянное пребывание мамонта в этих местах. Отказавшись от дальнейшей погони, наши охотники решили начать преследование на следующий день, а пока устроиться более или менее сносно на ночлег. Утомившись погоней, охотники едва волочили ноги. В горле у них пересохло, а кругом не было видно даже признаков воды. В какой стороне находилась река, тоже никто не мог сообразить. Проплутав еще долгое время, уставшие донельзя дикари добрели наконец до глубокого оврага, по дну которого бежал небольшой ручей. Когда жажда и голод были утомлены, охотники повалились на траву и моментально заснули, не приняв никаких мер предосторожности. Впрочем, бояться особенно было нечего: волки и медведи летней порой ходят сытыми, а шакалы и во время голодовки не решаются нападать на людей; опасаться же нападения какой-нибудь шайки дикарей не было основания, так как много встречающихся днем стад оленей и зубров близко подпускали к себе охотников и бежали, только когда они подходили к доверчивым животным почти вплотную.

Несмотря на утомление, Кремень долго не мог заснуть. Необыкновенное, невиданное им животное не выходило у мальчика из головы. Фантазия его рисовала чудовище в тот момент, когда он его увидел в первый раз, разбуженный вождем. Перед ним ясно, точно наяву, вырисовывался высокий скалистый берег, опушенный кустами, и массивное очертание чудного, невиданного зверя. Привыкнув внимательно наблюдать, Кремень совершенно отчетливо представлял себе формы животного, так резко отличавшегося от всех других, знакомых ему животных. Пережитые впечатления и картины вереницей проносились в воображении юного мечтателя, затем стали делаться более смутными и наконец расплылись, смешавшись с туманными сновидениями.

Ранним утром начались поиски. Охотники, проблуждав немного, напали, благодаря зоркости Кремня, на свежий след и наконец настигли зверя. Этот день оказался более удачным, и охотники проследили мамонта до самого берега реки, куда он перед закатом солнца отправился пить. Судя по многочисленным следам, тут был его постоянный водопой. Широкий овраг здесь сильно суживался и в виде извилистого ущелья выходил к реке. Это была естественная западня: стоило только завалить бревнами узкий выход к реке и приготовить бревна, чтобы замкнуть ущелье сзади, и громадная ловушка была готова.

Исследовав окрестности и сообразив, с какой стороны начать облаву, Клык слез с высокого дерева, откуда осматривал место будущей охоты, и подал сигнал к возвращению.

— О, если бы удалось поймать его! — сказал один из охотников.

— Великий дух поможет нам, — произнес Клык, — а если мы и не поймаем мамонта, то все-таки наловим много других животных. Здесь их много, и они не пугливые, а западня хорошая. Трудно только будет отсюда перенести всю добычу к пещере.

— Сделаем, вождь, большой, большой челнок, — вдруг предложил Кремень, — и все перевезем.

Клык с удивлением посмотрел на смышленого мальчишку и, хлопнув его по плечу, одобрительно произнес:

— Хорошая голова, хорошо думаешь.

Кремень был очень польщен похвалой, а охотники стали обсуждать вопрос о постройке большого плота. О челноке, конечно, не могло быть речи, так как на это должно было пойти слишком много времени. Плот же, при общих усилиях, можно было смастерить в несколько дней, тем более, что поваленных и выброшенных волнами реки деревьев имелось много.

Однако пора было возвращаться домой, и охотники быстро собрались: сняв с себя шкуры и связав их с мешками для провизии, засунув в эти свертки оружие, каждый прикрепил свой узел к небольшому бревну. Затем бревна были спущены в воду, охотники оттолкнулись от берега, и вскоре быстрое течение подхватило оригинальную флотилию. Лежа животами на бревнах и управляя ногами и руками, дикари весело хохотали, радуясь быстрому течению, которое должно их принести к пещерам в середине дня.

Скоро показались знакомые места и дымок, вившийся из родной пещеры.

— Охотники вернулись! — закричали, увидев их, бывшие на берегу дети, и на эти крики сбежались все, бывшие поблизости.

Радостно и оживленно жестикулируя, охотники рассказывали о своих поисках, о выслеживании мамонта и о больших стадах, виденных ими. Кремень, захлебываясь от восторга, рассказывал своим товарищам о мамонте, о его величине и виде, о громадных клыках, хоботе, толстых ногах. Он даже попытался изобразить на земле подобие виденного животного, но у него ничего не вышло. Во всяком случае, товарищи были страшно заинтересованы и горели желанием скорее увидеть чудовище; девочки же, тоже слушавшие рассказ Кремня, широко раскрывали испуганные глаза, представляя себе мамонта, на описание которого Кремень не жалел красок.