Первый холодный день - [54]

Я позволила себе немного поваляться на снегу, пока Рэнд прокладывал путь вниз. Я смотрела в ярко синее небо, чем-то похожее на глаза Рэнда, когда из них уходила серость, и он смеялся надо мной или моими поступками. Вокруг было так тихо, и все что я слышала, было шумом моего дыхания. И всего лишь отдаленные крики радости, которые доносились от Рэнда откуда-то снизу. Я задела самое близкое дерево рукой, совсем легко, и с него на меня посыпались снежинки, склеившиеся по несколько штук сразу, превратившись при этом в комочки. Выставив язык, я попробовала словить их, но вышло поймать лишь две. А сверху сквозь деревья и тонкие опоясанные снегом ветки, лился свет — тот зимний свет, что так нравился Рэнду. Я была безгранично счастлива, потому что была здесь и сейчас, и где-то далеко слышала, как Рэнд напевает что-то, пока поднимается вверх. Приподнявшись, я смогла увидеть его.

— Давай вместе? — предложил он еще издали, заметив, как я за ним наблюдаю. Я в преддверии чего-то нового и интересно радостно вскочила на ноги.

— Ого, не ожидал от тебя такого ажиотажу и рвения, — присвистнул Рэнд. — А куда подевалась моя злюка.

— Все на месте, — уверенно похлопала я себя по голове, — она на месте, но у нее временный отпуск. Нужно и хорошей части "я", изредка выходить наружу.

— Ты вся хорошая, и нечего наговаривать, — проворчал Рэнд, но его улыбка говорила мне о том, что он счастлив, видеть меня такой.

Я остановилась возле него, ожидая, что он мне скажет что делать, но Рэнд просто стоял и смотрел на меня, с трудом дыша, так как его дыхание все еще не выровнялось после подъема. Я с улыбкой смотрела на него, не понимая, чего он ждет. Но Рэнд склонился ко мне быстрее, чем я у него спросила об этом. Он чуть не ударил меня в нос своим носом, но я немного отклонилась, и потому губы Рэнда пришлись как раз туда куда нужно. Он с такой страстью впился в мои губы, что мне казалось я не смогу устоять на ногах под таким напором. Я обвила его шею руками, скидая перчатки с рук, и при этом, совершенно не чувствуя холода. Руки Рэнда легко подхватили меня и приподняли, и прижавшись к нему, я попыталась обхватить его ногами, но это было сложно учитывая костюм. Мы осели на землю, и теперь я снова оказалась сверху. Моя шапка упала, и волосы, которые я так тщательно заплетала в косу, все же выбились, мешая нам, но я даже не обратила на это внимания. Я кусала губы Рэнда, даже не отдавая себе в этом отчет, а его руки больно стискали меня, ощупывая все тело сверху вниз. Чувствуя возбуждение и нарастающее томление, мне хотелось целовать его все крепче, и все глубже. Первым это безумие остановил Рэнд, отстранив меня, наполовину ослепшую и оглохшую от этих чувств.

Не понимая, что произошло, я тяжело дышала и смотрела на него, глаза Рэнда не отрывались от моих.

— Это какое-то безумие, — со свистом отозвался он.

Я же ничего не могла сказать. Мое сердце колотилось так, будто бы я пробежала всю дорогу от дома сюда без передышки, а губы начал покалывать холод, и воспоминание о его губах.

— Ты меня укусила, — неожиданно рассмеялся он, потрогав свою губу, сквозь тяжелое дыхание. — Теперь я могу поверить, что ты на какую-то долю итальянка — такому темпераменту можно лишь позавидовать.

— Что это значит? — спросила я, хотя мне все еще не хватало воздуха.

Рэнд скинул меня аккуратно на бок и повернувшись лицом ко мне, тихо сказал:

— Что я больше не считаю тебя ребенком. Трудно думать о тебе подобным образом, когда происходит подобное.

— Подобное? — я непонимающе усмехнулась. Не то чтобы я не понимала, о чем он говорит, но просто у Рэнда все звучало как-то скрытно.

— Представь, что если бы мы не были сейчас среди леса, а в твоей комнате, это имело бы продолжение.

Я знала, что краснею, потому что мне стало жарко, но неловкости я при этих словах не почувствовала. Наоборот, я четко и ясно представила картинку в своей голове, и потому мне стало так жарко. Прижавшись к нему, я сказала на это:

— Ну и что?

— Не говори так, — уткнувшись мне в шею, сказал Рэнд. Я даже не знала, как он умудрился не набрать при этом ртом снег. — Я бы ощутил себя при этом негодяем.

— И почему же?

— Потому что ты более невинна, чем я, и мне бы не хотелось стать твоим развратителем.

— Фу, — поморщилась я, — не говори подобных слов.

Он рассмеялся, и просто обнял меня.

— Тогда ты должна знать, что может ожидать тебя, если будешь слишком темпераментна, и не перестанешь кусать меня с такой страстью. Это не приведет ни к чему доброму.

— Я ведь не ребенок, — напомнила я ему, поежившись от его крепких объятий.

— К сожалению, я теперь это понял.

— Хорошо, что ты это понял. Меня, знаешь ли, уже целовали.

— Не напоминай, как представлю тебя с тем Кевином….бррр…аж дрожь берет, — он весь затрясся, как от холода.

— Это потому что мы на снегу лежим, — посмеялась тихо я, хотя мне на самом деле было приятно от мысли, что он ревнует.

— Насмехаешься? — грозно спросил он.

— Пробую, — невинно хлопая ресницами, сказала я. Рэнд тут же подскочил на ноги и поднял меня.

— Тогда пора нам немного покататься, а то мы действительно быстро замерзнем.

Мы катались почти до самого вечера, совершенно забыв про еду, и холод. Мне было тепло, когда Рэнд прижимал меня к себе, или заставлял тянуть санки, чтобы я, как он говорил, тренировалась. При этом он смеялся с того, как я ворчу. Я даже попробовала возить его по снегу, но чуть не пообрывала себе руки, и он снова хохотал с меня, и того, что я говорю о таком виде спорта.