Первый дозор - [6]
– А что за “ослиная тропа”? – уточнил Сергей.
– Единственное направление, где можно идти спокойно с грузом или осла провести, и то в цепочку друг-за другом. Её местные знают и активно используют. Из-за стеснённости в условиях предгорья тут всё так ужато, что все красивости, которые вам рассказывали в учебке по инженерному обустройству границы, тут отсутствуют. И… – тс! Слышишь?
– Что?
– Тише говори. Слушай внимательно.
Сергей напрягся и… только тогда услышал – где-то, кажется, впереди, что-то поскрипывало и постукивало.
– Что-то стучит.
Усталов скороговоркой проворчал:
– Стучит у него… арба едет с ослом. Давай-ка вперёд и без болтовни, встретим арбу – молчишь, как рыба, а то что – нибудь натворишь.
– А что – это нарушитель? – заинтригованно прошептал Нахимов.
– Вот птица перелётная. Тут и местные могут ездить. Просто цыц – и всё.
Ещё почти через пятнадцать минут шага они, огибая выступ скалы, нос к носу столкнулись с дедом. Аксакал был одет в длинный потёртый и выцветший халат сверху и один, явно новый и яркий, под низ. Сапоги – обычные стоптанные кирзачи. И почти потерявшая цвет тюбетейка. Осёл равнодушно тащил довольно большую двухколёсную телегу с плоской площадкой, посаженную на два мотоциклетных колеса. На телеге была навалена куча сухих веток чуть меньше руки в толщину.
Увидев наряд, дед сначала вздрогнул, но быстро расплылся в улыбке и заголосил:
– Ай, сержант Николай! Напугал меня совсем! Так и помереть можно.
– А чего это ты, дед Абдуло, так испугался, небось, контрабанду везёшь? – в шутливом тоне спросил Усталов.
Нахимову показалось, что лицо деда на секунду дёрнулось. Но он, растекаясь в улыбке, с показным уважением проговорил:
– Вай, какая такая контрабанда? Вот, – махая рукой в сторону арбы, – дрова набрал.
– Так тебе тут далековато дрова брать-то? – ответил сержант, подойдя вплотную к арбе и проводя рукой по веткам.
Дед, суетливо поправляя ветки, затараторил:
– Ну, так я ж в совхоз, однака, ездил. А на обратной дороге вот дров набрал. А что, нельзя?
– Так что ж нельзя – то? Можно. А в колхозе, не слышал, лимоны в теплицах поспели? – спросил равнодушно Усталов.
– Начали уже, – сказав это, дед засуетился и полез в мешок, лежащий рядом, вытащил лимон и протянул Николаю. – Вот на, угощайся! И вот ещё – кушай дорогой.
С этими словами дед Абдуло протянул сержанту лимон и лепёшку. Усталов, приложа руку к сердцу, поблагодарил, махнул рукой Сергею, чтобы тот взял дары. И заговорил уже о погоде и что, не “выкинули ли чего” нового в магазине при совхозе. После вежливо распрощался с дедом. И спокойно, вразвалочку, пошёл дальше. Как только звук повозки скрылся за выступом, сержант резко остановился, протянул руку к Сергею и негромко сказал: “Дай- ка сюда его подарки”.
Лепёшку он почти сразу вернул, а вот лимон его заинтересовал. Понюхав, он протянул его младшему сержанту:
– Что скажешь?
– Лимон как лимон, – Сергей равнодушно повертел его в руках.
– Запомни. Перед тобой – импортный лимон! Из магазина. Местные лимоны из теплицы отличаются особо тонкой коркой, не крупные и не такие кислые. А у этого корка толще и носик длиннее. Да и рано ещё лимонам-то. Они с ноября-декабря идут. Вот скажи, зачем врать так по мелочи?
– Не знаю. Может, разволновался – ты ж ему предъявил контрабанду.
– Ну, вот, почти правильно мыслишь, разволновался он точно. И не на шутку. В совхозе он не был и, чтобы скрыть это после моего вопроса про лимон, сунул мне покупной зачем – то. Лишь бы увести разговор с темы. А ещё у него с одного бока ветки лежали, как будто там что-то лежало или сидел кто. Он, кстати, сам это заметил и попытался разровнять их.
– Так, может, задержать его? Или на заставу сообщить?
– Нет. Сейчас ему предъявить нечего. Примерно через полчаса пути будет наш секрет, дойдём до него. Узнаем, один он был или с грузом. Если мимо них он шёл не только с дровами, то будет ясен точно участок, где спрятал. Свяжемся с заставой, “хвост” (кинолог с собакой) прочешет район и выяснит, где и что он скинул.
– А если он человека высадил?
– Хорошая мысль. Но уж слишком нагло в светлое время суток подвезти нарушителя. Только если он задержался и выбился из графика… Так, знаешь, твоя идея мне что-то начинает нравиться. Слушай сюда внимательно, – с этими словами Николай наклонился к лицу Сергея, как будто боялся, что он не услышит.
– Быстро запихивай дары в БК к сухпаю и – идём. Идём быстро, очень быстро. Ты – позади меня по дороге, смотрим по сторонам. Вряд ли то, что он вёз, будет торчать. Но следы могут быть. Так что пошли!
Сказав это, он развернулся и пошёл. Быстро – это не то слово. Сергею приходилось периодически переходить на лёгкий бег, чтобы не отстать. Николай же, казалось, легко держал такой темп “ходьбы”, при этом он ещё и смотрел по сторонам, и тщательно осматривал прилегающую территорию. Вскоре, с левой стороны, скалы резко кончились, и открылся вид на пойму. Жёлтое море камыша с куртинами зелёных ещё кустов. Солнце уже неплохо грело, за жёлто-зелёной долиной вдали возвышались скалы – это уже Афганистан. Где-то в этом море растительности спряталась не видимая отсюда река. Справа всё ещё были каменистые, почти лишённые растительности, горы. И скалы, и река резко заворачивали вправо. Подчиняясь им, дорога так же резко заворачивала. Когда до поворота осталось несколько шагов, послышался хлопок. Усталов остановился резко, как будто и не нёсся только что на всех порах. Хотя Сергей и был от сержанта в четырёх шагах, он налетел на его спину. Николай спросил:
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.