Первый дозор - [6]

– А что за “ослиная тропа”? – уточнил Сергей.

– Единственное направление, где можно идти спокойно с грузом или осла провести, и то в цепочку друг-за другом. Её местные знают и активно используют. Из-за стеснённости в условиях предгорья тут всё так ужато, что все красивости, которые вам рассказывали в учебке по инженерному обустройству границы, тут отсутствуют. И… – тс! Слышишь?

– Что?

– Тише говори. Слушай внимательно.

Сергей напрягся и… только тогда услышал – где-то, кажется, впереди, что-то поскрипывало и постукивало.

– Что-то стучит.

Усталов скороговоркой проворчал:

– Стучит у него… арба едет с ослом. Давай-ка вперёд и без болтовни, встретим арбу – молчишь, как рыба, а то что – нибудь натворишь.

– А что – это нарушитель? – заинтригованно прошептал Нахимов.

– Вот птица перелётная. Тут и местные могут ездить. Просто цыц – и всё.

Ещё почти через пятнадцать минут шага они, огибая выступ скалы, нос к носу столкнулись с дедом. Аксакал был одет в длинный потёртый и выцветший халат сверху и один, явно новый и яркий, под низ. Сапоги – обычные стоптанные кирзачи. И почти потерявшая цвет тюбетейка. Осёл равнодушно тащил довольно большую двухколёсную телегу с плоской площадкой, посаженную на два мотоциклетных колеса. На телеге была навалена куча сухих веток чуть меньше руки в толщину.

Увидев наряд, дед сначала вздрогнул, но быстро расплылся в улыбке и заголосил:

– Ай, сержант Николай! Напугал меня совсем! Так и помереть можно.

– А чего это ты, дед Абдуло, так испугался, небось, контрабанду везёшь? – в шутливом тоне спросил Усталов.

Нахимову показалось, что лицо деда на секунду дёрнулось. Но он, растекаясь в улыбке, с показным уважением проговорил:

– Вай, какая такая контрабанда? Вот, – махая рукой в сторону арбы, – дрова набрал.

– Так тебе тут далековато дрова брать-то? – ответил сержант, подойдя вплотную к арбе и проводя рукой по веткам.

Дед, суетливо поправляя ветки, затараторил:

– Ну, так я ж в совхоз, однака, ездил. А на обратной дороге вот дров набрал. А что, нельзя?

– Так что ж нельзя – то? Можно. А в колхозе, не слышал, лимоны в теплицах поспели? – спросил равнодушно Усталов.

– Начали уже, – сказав это, дед засуетился и полез в мешок, лежащий рядом, вытащил лимон и протянул Николаю. – Вот на, угощайся! И вот ещё – кушай дорогой.

С этими словами дед Абдуло протянул сержанту лимон и лепёшку. Усталов, приложа руку к сердцу, поблагодарил, махнул рукой Сергею, чтобы тот взял дары. И заговорил уже о погоде и что, не “выкинули ли чего” нового в магазине при совхозе. После вежливо распрощался с дедом. И спокойно, вразвалочку, пошёл дальше. Как только звук повозки скрылся за выступом, сержант резко остановился, протянул руку к Сергею и негромко сказал: “Дай- ка сюда его подарки”.

Лепёшку он почти сразу вернул, а вот лимон его заинтересовал. Понюхав, он протянул его младшему сержанту:

– Что скажешь?

– Лимон как лимон, – Сергей равнодушно повертел его в руках.

– Запомни. Перед тобой – импортный лимон! Из магазина. Местные лимоны из теплицы отличаются особо тонкой коркой, не крупные и не такие кислые. А у этого корка толще и носик длиннее. Да и рано ещё лимонам-то. Они с ноября-декабря идут. Вот скажи, зачем врать так по мелочи?

– Не знаю. Может, разволновался – ты ж ему предъявил контрабанду.

– Ну, вот, почти правильно мыслишь, разволновался он точно. И не на шутку. В совхозе он не был и, чтобы скрыть это после моего вопроса про лимон, сунул мне покупной зачем – то. Лишь бы увести разговор с темы. А ещё у него с одного бока ветки лежали, как будто там что-то лежало или сидел кто. Он, кстати, сам это заметил и попытался разровнять их.

– Так, может, задержать его? Или на заставу сообщить?

– Нет. Сейчас ему предъявить нечего. Примерно через полчаса пути будет наш секрет, дойдём до него. Узнаем, один он был или с грузом. Если мимо них он шёл не только с дровами, то будет ясен точно участок, где спрятал. Свяжемся с заставой, “хвост” (кинолог с собакой) прочешет район и выяснит, где и что он скинул.

– А если он человека высадил?

– Хорошая мысль. Но уж слишком нагло в светлое время суток подвезти нарушителя. Только если он задержался и выбился из графика… Так, знаешь, твоя идея мне что-то начинает нравиться. Слушай сюда внимательно, – с этими словами Николай наклонился к лицу Сергея, как будто боялся, что он не услышит.

– Быстро запихивай дары в БК к сухпаю и – идём. Идём быстро, очень быстро. Ты – позади меня по дороге, смотрим по сторонам. Вряд ли то, что он вёз, будет торчать. Но следы могут быть. Так что пошли!

Сказав это, он развернулся и пошёл. Быстро – это не то слово. Сергею приходилось периодически переходить на лёгкий бег, чтобы не отстать. Николай же, казалось, легко держал такой темп “ходьбы”, при этом он ещё и смотрел по сторонам, и тщательно осматривал прилегающую территорию. Вскоре, с левой стороны, скалы резко кончились, и открылся вид на пойму. Жёлтое море камыша с куртинами зелёных ещё кустов. Солнце уже неплохо грело, за жёлто-зелёной долиной вдали возвышались скалы – это уже Афганистан. Где-то в этом море растительности спряталась не видимая отсюда река. Справа всё ещё были каменистые, почти лишённые растительности, горы. И скалы, и река резко заворачивали вправо. Подчиняясь им, дорога так же резко заворачивала. Когда до поворота осталось несколько шагов, послышался хлопок. Усталов остановился резко, как будто и не нёсся только что на всех порах. Хотя Сергей и был от сержанта в четырёх шагах, он налетел на его спину. Николай спросил: