Первый День Службы - [69]

А вот какая война приключилась у ЛОМовцев с внештатниками на последнюю ночь. С железнодорожного вокзала позвонили и сообщили, что кто-то обстреливает пассажирские поезда на подходе к городу камнями. На поиски уже выступила Добровольная Народная Дружина, но неплохо было бы и подкрепление из ЛОМа. Менты решили, что хулиганят подростки (действительно, кому еще может прийти в голову подобная бессмысленная и опасная выходка?) Дежурный отрядил двух ментов потрезвей и они пропали. Как потом выяснилось, придя ловить хулиганов, они застали за этим делом самих… внештатников! Пойманных на месте преступления арестовали и повели в отделение, но по дороге превосходящими силами дружинники отбили своих и наоборот взяли конвоиров в плен. Они их обезоружили, привели к себе в штаб, и уговаривали молчать о том, что видели. Наверное, между линейкой и дружиной шла давняя борьба за сферы влияния, потому что менты идти на сговор отказались. Тогда их побуцкали слегка по почкам, связали, залили в рот каждому по стакану водки и оставили так лежать на некоторое время, заперев в штабе, в то время как дружина устремилась на ловлю хулиганов.

Менты оказались проворными, они сползлись из разных комнат друг к другу, и зубами развязали друг друга. Потом, распутавшись оба, они выбили лавкой решетку с оконной рамой в придачу и пришли к своим за подмогой. Дружинники тем временем тоже зря времени не теряли: они уже поймали двух, будто бы бивших стекла, сообщили об этом на вокзал и праздновали в штабе победу. Кстати, они сообщили также, что их пункт подвергся нападению хулиганов, которые высадили окно. Менты накрыли всю дружину в штабе. Состоялась жаркая битва, после чего пункт был разрушен уже до основания: менты выбили все стекла, двери и разбили телевизор. Правда, и сами они легко не отделались: у многих были видны фингалы и кровоподтеки, двум или трем оборвали погоны, пуговицы. В эту смену выручка у блюстителей порядка была небольшая, поскольку ДНДшников били долго и продолжали оное мероприятие с перерывами всю ночь. Слышали бы вы как дружинники при этом крыли ментов: «Мусора, лягавые, бляди, твари, фашисты!…»- будто сами были не из того же теста, будто разница между одними и другими не только лишь в форме.

Вы слышали анекдот: Серый волк хочет съесть семерых козлят и накрывшись овечьей шкурой поет под дверью: «Козлятушки, ребятушки, ваша мать пришла, молочка принесла!» Козлята, введенные таким образом в заблуждение, открыли волку дверь, и тот принялся их хватать и кидать в мешок. Но козлята были каратисты. Они отоварили волка, связали и стали держать совет: какую придумать ему самую страшную кару. И придумали — сдать волка в зоопарк! Подвесили козлята связанного волка на палку и несут сдавать. «Что вы делаете, «волки»! — воет серый. А козлята ему: «Молчи, «козел»! Ну как, улавливаете схожесть ситуации?

Председателем дружины оказался Шестаков Владимир, в прошлом судимый, председатель СВП в зоне общего режима на Валуйках. Тоже явление! До сих пор Витька видел козлов по необходимости, силою обстоятельств вынужденных работать на ментов, это был козел по призванию. Оказывается, и такие бывают! Шестаков жаждал закладывать всех и вся, безразлично, какой власти, безразлично, за что, и тем выслужить себе право творить произвол самому — единственное счастье в жизни. (По типу: «Лучше нету радости, чем делать людям гадости!»). Может быть это предвзятость, но Шпале показалось, что по манере держаться полицаи выгодно отличались от этой новоявленной «Старухи Шапокляк». Вот, оказывается, откуда берутся идейные борцы за демократию! Его, этого любителя острых ощущений, могли пришить на зоне, могли пришить и потом на воле, мести Шестаков боялся жутко, но еще больше боялся жить, не творя насилия. Это заставляло «отца русской демократии» держаться за свое место вдвойне. Он сам, как потом выяснилось со слов дежурного, пришел к ментам после освобождения и просил, умолял, дать ему красную повязку, иначе, дескать, ему жизни не дадут за старые грешки. Работу поставил с размахом, собрал вокруг себя таких же как сам «единомышленников»- козлов-активистов, переловил кучу хулиганов (теперь понятно, как он их ловил!) и был уже на хорошем счету у всего начальства железной дороги. Подвела мания величия («Маня Величавая»). Как всякий властолюбец, садист и трус, упиваясь своим «могуществом», потерял чувство меры, пошел на авантюру. Шестакову нужны были громкие дела и он придумал охоту на ведьм.

Поначалу в линейке «главный дружинник» храбрился, кричал, что нигде не пропадет, и на строгом устроится, тоже будет жить. Менты на то отвечали, что его еще до зоны в тюрьме порешат. Камеры орали: «Дайте его нам!» Но председателя берегли, и не напрасно! Наутро он скис и облизывал у ментов сапоги, у всех подряд, от дежурного до самого последнего сержанта, умолял не сажать его, говорил, что еще пригодится им и без него не обойтись.

Видимо, Шестаков и такие, как он, действительно были ментам нужны: из дружины не посадили никого, хотя подавили восстание козлов жестоко. Наутро, как выяснили протрезвевшие победители и протрезвевшие побежденные, сидящие всей дружиной в отдельной камере, у одного из внештатников была сломана рука, двоим поломали ребра. Впрочем, менты особо не паниковали, знали: активисты предпочтут молчание зоне. Эти существа сами предложили себя в рабы, с ними и обращались, как с рабами.