Первый человек в Риме. Том 1 - [38]

– Прекрасный день сегодня, приятель, – начал разговор Луций Декумий.

– Надеюсь, он и кончится хорошо…

– Могу поручиться, что в такой день все дела завершаются благополучно.

Бомилкар, не говоря больше ни слова, достал из внутреннего кармана кошелек. Кошелек незаметно перешел из рук в руки. С легким сердцем Бомилкар собрался уходить.

– Благодарю тебя, Луций Декумий.

– Что ты, для меня это было лишь удовольствием! Луций Декумий остался на месте доесть свой пирог до конца.

– Устрицы вместо лука! – громко сказал он и пошел в направлении Субуры легким, веселым шагом, прижимая к груди заветный кошель.

Бомилкар покинул пределы города через ворота Фонтиналис, спеша добраться до кампуса Марция, пока не начала расходиться толпа. Стараясь не встретить никого из знакомых, он вбежал в дом Югурты. Царь сегодня раздобрился и позволил слугам посмотреть на триумф Друза, вручив каждому по серебряному денарию – избавившись от любопытствующих глаз; в доме остались лишь фанатично преданные телохранители и нумидийские слуги.

Югурта сидел, как обычно, на лоджии над входной дверью.

– Все в порядке, – сказал Бомилкар.

Царь крепко вцепился в руку брата и улыбнулся:

– Молодец!

– Все сошло удачно.

– Он точно мертв?

– Тот человек заверил меня в этом.

– Хорошо. Когда мы получим официальное подтверждение, что мой дорогой кузен Массива мертв, надо будет перетолковать с нашими людьми. Мы должны надавить на Сенат, чтобы там признали мои права на трон и позволили мне вернуться домой, – Югурта слегка поморщился. – Не следует забывать, что у меня есть и сводный брат-инвалид, с которым еще придется сразиться, – мой милый и возлюбленный Гауда.

Однако не все, кого созвал на совет Югурта, оказались дома. Марк Сервилий Агеласт, услышав об убийстве царевича Массивы, стал добиваться встречи с консулом Спурием Альбином. Сначала консул ответил через секретаря, что слишком занят. Но Агеласт настоял, чтобы его выслушали, и секретарь позвал брата консула, Авла. Тот, слушая Агеласта, вскипел. Позвали Спурия Альбина, который поблагодарил рассказчика, заставил его поклясться в неложности вести, взял его адрес и вообще был с ним столь любезен, что любой бы растаял – только не Агеласт.

– Действовать станем через городского претора и как можно быстрее, – обратился Спурий к брату. – Дело слишком серьезное, чтобы поручить его Агеласту, я все сделаю сам. Но он может быть полезен, если учесть, что он – римский гражданин. Пусть претор решает, как поступить с Бомилкаром. Без сомнения, он обратится за советом к Сенату. Однако, если я лично встречусь с ним и выскажу ему мнение, что убийство на самом деле совершено неким римским головорезом под влиянием Бомилкара – это придаст претору уверенности. Особенно, если я подчеркну, что Массива был клиентом консула и находился под его защитой. Этого хватит, чтобы Бомилкар был схвачен и осужден римским судом. Преступление и его расследование заставят замолчать сторонников Югурты в Сенате. Ты же, Авл, готовься исполнить приговор, который назначат в суде. Я уверен, что Перегрин обратится ко мне за советом – он ведает всеми делами, связанными с законностью, включая и казусы с иноземцами. Необходимо наставить его на верный путь, а то он захочет защитить Болмикара, дабы не отступить от правил… Так или иначе, Авл, мы должны помешать Югурте получить поддержку в Сенате – и поискать, нет ли другого претендента на трон.

– Вроде царевича Гауды?

– Да, хотя это – не лучший выход. Кроме всего прочего, он еще и сводный брат Югурты. Я полагаю, что Гауда никогда не осмелится обратиться в Рим… Так что мы наверняка сможем добиться побед в Нумидии уже в этом году.

Однако Югурта действовал вопреки всем правилам борьбы, принятым в Риме. Когда городской претор и его ликторы пришли на его виллу, чтобы арестовать Бомилкара по обвинению в подстрекательстве к убийству, царь отказался им выдать своего родича. Он тянул время, доказывая, что поскольку ни жертва, не обвиняемый римскими гражданами не были, то он не видит законных оснований в действиях римских властей. Городской претор отвечал: по решению Сената обвиняемый должен отвечать в римском суде, поскольку явно прибег к услугам римского гражданина. Марк Сервилий Агеласт, всадник, предоставил достаточно доказательств и рассказал, что именно ему первому обвиняемый предложил участие в убийстве.

– В таком случае, – еще пытался сопротивляться Югурта, – единственный, кто имеет право арестовать моего придворного – это претор по делам иностранцев. Мой придворный – не римский гражданин, что выводит его из-под юрисдикции городского претора.

– Вы ошибаетесь, царь. Конечно, это – обязанность претора Перегрина, но полномочия городского претора охватывают территорию и Рима, и его окрестностей в радиусе пяти миль. Так что ваша вилла – в зоне моей юрисдикции. Поэтому будьте добры выдать Бомилкара!

Бомилкар был задержан и помещен в одну из камер в Лавтумийе, где содержатся узники до выяснения приговора. Югурта направил прошение, чтобы Бомилкара отпустили на поруки или, в крайнем случае, переселили в дом какого-нибудь законопослушного гражданина, но получил отказ. Бомилкару пришлось оставаться в тюрьме.