Первые шаги за гранью - [93]

Эльза не сводила с Вики глаз.

«Я не вижу её судьбу… Ни одной отметки, ни одного штриха. Я вижу, когда смотрю на остальных… Разочарованная в жизни бродяга, что никогда не найдёт новый дом, но может найти новый смысл, если поверит в Викторию. Верная собачка герцога, счастлива служить и не нуждается в большем… Пока не узнает, что случилось с её воспитанником. Правитель-старик в молодом и неестественно здоровом теле, одновременно кукловод и марионетка… Тот, с кем я теперь связана навсегда, и с кем буду обречена остаться. Как и Мария, изгнанница, что вот-вот обретёт не новую, а первую родину. Я вижу даже собственные метки — инструмент и игрушка древней богини, нужная лишь чтобы тайно управлять инструментом поважнее, подталкивая события вокруг ходящей-за-гранью в ту или иную сторону… Редчайший дар среди смертных и мельчайший винтик в механизме, который никто не способен осознать. Я помню, что я видела, когда смотрела на Викторию в последний раз — кокон на перекрёстке. Его тащат в разные стороны и в итоге он никуда не может сдвинуться. Если продолжат тащить, разорвут на куски… Но сейчас? Сейчас я вообще ничего не вижу. Как при первой встрече с Нэтто… А ведь с тех пор я научилась использовать свой дар куда лучше,» — думала Эльза.

Девушка села, так и не сводя глаз с Виктории. Вдруг, блондинка, не поворачиваясь к Эльзе сказала:

— Линии судьбы — это рельсы. Смотря на рельсы, можно увидеть лишь поезда, но никак не кротов, птиц, рыб, кошек или бабочек.

— Ну вот опять… — Гогзу обвела всех присутствующих жалостливым взглядом, ища поддержки.

Орчиха не могла сказать, почему её так угнетают и даже пугают странные бредовые слова Вики — она видела гораздо более долбанутых психов, чем несчастная кошкодевка, ставшая (по мнению бывшей наёмницы) жертвой собственной магии. А вот Эльза прекрасно знала, почему у неё по спине пробежали мурашки.

«Бабочки… Ну конечно, кокон на перекрёстке…» — думала рыжая.

— Хватит трепаться! — вновь дала о себе знать шепчущая, — Итак, правила…

Шепчущая принялась объяснять, чего хочет от подсудимых. «Круглый стол» сильно напоминал прошлый раз, когда все участники выступали судьями, поочерёдно испытывая Вику. Но в этот раз всё должно было быть интереснее.

Роль подсудимого поочерёдно отводилась каждому. Как и в прошлый раз, судьи давали выбор между признанием и испытанием, и то и другое — полностью на их совести. Нельзя было выбирать одно и тоже больше двух раз подряд.

Ещё шепчущая сказала, что почти не будет вмешиваться. Если кто-то нарушит правила — потребует от подсудимого чего-то заведомо невыполнимого, или использует власть в корыстных целях — это на его совести. Однако за каждое действие, как судьям, так и подсудимым, будут начислены «очки грехов». Цель — набрать как можно меньше к концу игры, когда каждый побывает в роли подсудимого. Участник с самым большим количеством очков останется здесь и получит особое наказание. Остальные будут признаны достойными и покинут Шепчущий суд. Также шепчущая пообещала, что заставит всех и каждого как минимум попытаться исполнить судейскую волю, какой бы она не была…

Первой подсудимой стала Тангулиэ. Логика игры вскоре стала очевидна — за слишком лёгкие и безобидные требования шепчущая штрафовала судей, за принципиально невыполнимые или заведомо слишком сложные тоже, за корыстные штрафовала ещё сильнее. Умение находить баланс стало ключевым. Обсуждать происходящее не запрещалось, а между попытками были пятиминутные паузы, поэтому обжёгшись на первых попытках, игроки пришли к консенсусу — подсудимый будет ставить в приоритет испытания, а судьи требовать чего-то нейтрального. Например, давать тесты на силу, ловкость, выносливость или ум. Можно было даже не конкретизировать — Шепчущая охотно помогала, додумывая и предоставляя реквизит для испытаний. Таким образом за первый круг очки грехов получили только Мария и Гогзу — каждая по сотне за корысть. Груб и Эльза получили ноль. Игра стала казаться довольно лёгкой и безобидной…

А потом пришёл черёд Вики…

— Признание или испытание? — спросила блондинка.

— Испытание, — ответила Тангулиэ, поправляя волосы.

Герцог заставил её отжиматься до предела, и женщина была до нитки мокрой и крайне уставшей.

— Я хочу, чтобы ты отсосала Гогзу.

— Что?

— Это твоё испытание, — ухмыльнулась блондинка.

— Ты её слышала… Выполняй… — раздался голос шепчущей, — А что касается тебя, Виктория Вуднайт… Это испытание ничего не показывает. Учитывая неприязнь между этими двумя… Это мелочная злоба, корысть, и бесполезность. Триста очков греха.

— Эй, неприязнь неприязнью, но от отсоса я не откажусь, — хмыкнула Гогзу.

— Я… Не хочу этого делать, — сказала Тангулиэ, — Но раз надо, то надо. Не в первый раз…

С этими словами брюнетка полезла под стол. На столе рядом с Гогзу вдруг появилась подушечка, и орчиха кинула её вниз, сказав:

— Коленочки не натри.

Орчиха наслаждалась ситуацией как могла. Пока из-под стола доносились причмокивающие звуки, Гогзу активно комментировала происходящее. Рукой орчиха крепко держала Тангулиэ за затылок, и насаживала её как можно глубже, притягивая к себе и загоняя член женщине в глотку.