Первые шаги - [29]

Человек, стоящий на дороге, снял рюкзак, висевший все это время у него за спиной, выудил из него какой-то прибор, от которого тянулся тонкий провод в недра рюкзака, и что-то нажав, положил прибор сверху на рюкзак, и помахав рукой Хитрому, наблюдающему за всеми его действиями через перекрестие оптики, развернулся и пошел по дороге в другую сторону, не опасаясь того, что в него могут выстрелить.

А еще через несколько секунд в ушах раздался высокотональный писк, Хитрый тут же отбросил винтовку и схватился за голову, в которую, словно, воткнули миллион иголок. Рядом с ним, на металлической крыше корчился и Черепаха. Стрельба разом стихла, остался лишь этот писк и нестерпимая боль в голове, Хитрый свернулся в позу зародыша и зажмурился, когда рядом с ним раздался грохот взрыва, а по крыше забарабанили осколки от разорвавшейся гранаты.

Несколько осколков ранили Хитрого в ногу и руку, Сергей закричал от боли и, открыв глаза, пытался разобраться в том, что происходит. От боли в ноге и руке писк в ушах стал немного приглушенней и Хитрый, продолжая кричать, через боль, судорожно схватил винтовку и, прицелившись в рюкзак, стоящий посреди дороги, нажал на спусковой крючок.

Перед глазами все плыло от невыносимой боли в голове. Хитрый с большим трудом продолжал удерживать перед собой оружие. После нескольких промахов ему повезло и он все же попал по рюкзаку, который пулей отнесло на десяток метров от того места где он только что стоял, а Хитрый, не в силах больше держаться закрыл глаза и потерял сознание.

Местоположение: окрестности п.г. Шадринск 7.

Дата: 6–7 июня 2045.

Объект: Хитрый.

Очнулся Хитрый от того, что кто-то пытался снять с него шлем. Сергей попробовал пошевелиться через все его тело тут же пробежали разряды сильной боли. Когда, наконец, с застежками шлема было покончено — он увидел перед собой медика из его группы. На нем тоже не было шлема, капилляры в глазах полопались, а весь лоб был вымазан в крови, отчего медик стал выглядеть немного зловеще. Андрей, так звали врача, не говоря ни слова, принялся расстегивать комбинезон на Хитром, вколов тому попутно шприц обезболивающего. Во рту у Сергея стоял солено-металлический привкус крови. Повернув голову, он увидел Черепаху, лежащего к нему спиной. Хитрый попробовал позвать его, но из его рта вырвался только трудно разборчивый хрип и он просто толкнул того в плече, благо препарат быстро подействовал, и Хитрый почти не ощутил боли.

— Он мертв, — сухо констатировал медик, — граната взорвалась прямо перед ним. Тебе очень повезло: лежи он на пол метра подальше от тебя и ты бы тоже сейчас был на том свете. Подними левую руку мне нужно снять с тебя одежду.

Хитрый отвернулся от тела Черепахи и выполнил просьбу Андрея. Освобожденная от защитного комбинезона рука выглядела ужасно, и медик, вколов еще одну ампулу обезболивающего, ножом вспорол штанину на Хитром. Освободив раненые участки тела от одежды, Андрей обработал их обезораживающим раствором и, обтерев кровь, достал пинцет и принялся вытаскивать осколки гранаты из ран. Хитрый не чувствовал боли, он сейчас вообще ничего не чувствовал, просто лежал и смотрел в небо, наблюдая за медленно плывущими облаками.

Черепаха, пожертвовал собой ради него, пусть даже и не специально, вполне возможно что он даже не понял что произошло и от чего он умер, не успев заметить упавшую на металлический настил гранату, но все же если бы не он — Хитрого бы сейчас не было в живых. Сергей тут же вспомнил всё то короткое время, что им довелось быть знакомыми, и ему стало настолько грустно, что он зажмурился, чтобы сдержать слезы, но одна капля все же скатилась по его щеке. Медик, заметив это, вколол ему еще одну ампулу обезболивающего, списав эту слезу на боль от проводимых им манипуляций с ранами. Закончив извлекать осколки, Андрей зашил самые большие раны, а затем перебинтовал все поврежденные участки тела. Вколов Хитрому стимулятор, он встал и пошел к лестнице, по пути сообщив Сергею, что объявлен общий сбор во внутреннем дворе.

Медленно натянув на себя комбинезон, Хитрый соеденил распоротый участок штанины специально разработанным для таких случаев клеем (который по составу был идентичен материалу комбинезона), поднял с крыши шлем, закинул СВД за спину и пошел вслед за медиком, не оборачиваясь на мертвого Черепаху, оставшегося лежать на бывшей снайперской позиции. Уже на лестнице, начав спускаться, Сергей тихо произнес — Спасибо, брат. Я тебя не забуду.

На территории поста повсюду лежали тела убитых дикарей. Оставшиеся в живых байкеры вытаскивали их за баррикады и слаживали в нескольких десятках метров от поста в одну кучу. Под ногами при каждом шаге постоянно позвякивали, катясь по асфальту, разбрасываемые ботинками людей отстреленные гильзы, которыми в изобилии был усыпан весь двор поста. Стены были исполосованы трещинами и следами от пуль, а местами и насквозь продырявленными осколками взрывавшихся тут гранат. Несколько байкеров стонали, лежа у костра, пока Андрей, на пару с байкерским врачевателем, обрабатывал их раны.

Глаз стоял возле баррикад и о чем то негромко разговаривал с байкером — предводителем, изредка жестикулируя с зажатой в руке сигаретой. Выжившие после боя солдаты убежища сидели прямо на дороге, кто курил, кто медленно попивал из фляги, а кто-то просто молча сидел на асфальте и думал о чем-то своем. Хитрый заметил по пояс свесившееся с крыши южного здания тело и узнал в нем Стаса. С его головы тяжелыми каплями срывалась кровь, образовав внизу большую красную лужу. Сергей уселся на асфальт и, достав сигарету, сильно затянулся. Это был его первый реальный бой, его крещение как "смертника". И это была первая победа в бою, но от чего-то безрадостная. И Хитрый даже знал от чего.