Первые шаги - [34]

Эти слова больно задели меня. Я густо покраснела, как будто Тумурчодор обращался ко мне. Ведь все, что он говорил, было правильно.

Я и сама всегда так считала. С того вечера я потеряла покой. Растревожили меня слова Тумурчодора. Я оказалась обладательницей диплома за семью замками. Сколько можно сидеть дома сложа руки? Как я страдала, когда мои однокурсники спрашивали меня о работе! Я отвечала, что никак не могу устроиться, а они подшучивали надо мной: «Ходят слухи, ты в деревне первый человек!»

Наконец втайне от мужа я принялась искать работу. Пошла в городскую ветлечебницу, но там, конечно, мест не было. Поинтересовалась в министерстве — все бесполезно. Разве может ветеринар найти себе дело в городе? Я отчаялась, у меня опустились руки.

Тумурчодор преподавал физику. И в селе нашлось бы ему дело. Разве работа в сельской школе менее важна и интересна? Неужели он не согласится? И разве не говорил он, что именно на селе сейчас нужны специалисты! Детей у нас пока нет… Я мысленно спорила с Тумурчодором. Вечером, когда он пришел домой, я все ему высказала. То краснея, то бледнея, Тумурчодор в волнении заходил по комнате. Потом остановился у окна и, засунув руки в карманы, стал глядеть на улицу.

— Прекрати! Ишь выискалась революционерка! Ах, специальность? Это мой долг — говорить такие слова другим. Я — педагог, воспитатель молодого поколения. Но наша с тобой личная жизнь не имеет к этому никакого отношения. Ну не будь дурочкой! В худон, видите ли, она собралась! А что будет с этой квартирой, с нашей жизнью? Ты думаешь, я работаю по специальности? В городе нет работы людям с моей профессией, вот и пришлось преподавать физику. Значит, ты считаешь, что мы должны из-за этого расстаться? Какая чушь! Пусть едут другие. Откуда у тебя это романтическое настроение? Ты прямо как ребенок…

После этого разговора в мою душу впервые закралось сомнение: что за человек Тумурчодор на самом деле? Неужели все его слова обман? Говорит одно, а делает другое. Значит, смысл моей жизни только в том, чтобы всю жизнь прислуживать мужу, стирать, варить обед? Разве для этого я училась пять лет?

Я не заплакала, хотя комок стоял в горле. И ничего больше ему не сказала.

Характер у меня оказался упрямый. На другой же день отправилась в министерство и получила направление в Увc. Только тогда успокоилась. Собрала свои вещи, на прощание сказала Тумурчодору:

— Мне будет трудно без тебя, но иначе поступить я не могу. Я верю, что когда-нибудь ты поймешь это и приедешь ко мне. Я буду ждать тебя. Любовь проверяется временем — это твои слова.

С тех пор я стала другим человеком. Я понимала, что счастье — только в служении людям, где бы ты ни был, чем бы ни занимался. И разве не это всегда говорил Тумурчодор? Самое трудное — преодолеть первый перевал. И я не сомневаюсь, что муж приедет ко мне. Вот я и жду. Ждать — это прекрасно. Я верю, рано или поздно хорошее в его душе возьмет верх. Я покупаю ему вещи. Приедет, а у него все есть.

Дэжидма встала и подошла к вешалке:

— Уже двенадцать… Мне пора в бригаду. Вы, кажется, завтра едете? Тумурчодор любит сушеные пенки. Вы ведь передадите ему, да? До свидания.

Через два дня я вернулся в город. Я спускался по трапу самолета, а перед глазами все стояло улыбающееся лицо Дэжидмы. Я не мог не восхищаться ее чистой, беззаветной любовью. Интересно все-таки, почему Тумурчодор не сказал мне, что Дэжидма его жена? Да и держится он холостяком, любит поговорить о девушках. Я понимал его. Дэжидма замечательная женщина. Я бы даже сказал: вот именно о такой я мечтаю. Как видно, они переписывались. Дэжидма дала мне для Тумурчодора коробку из-под конфет с сушеными пенками и маленький конвертик с письмом.

Вернувшись в город, я тотчас отправился к своему другу. По дороге зашел в магазин купить сигарет и неожиданно столкнулся с Чадрой. У него в руках была огромная сумка, набитая бутылками и продуктами.

— Как хорошо, что ты вернулся! — обрадовался он. — У Тумурчодора сегодня свадьба. Мы тут с ног сбились…

Слушаю я его и не верю своим ушам. И так мне стало тяжело — ведь в эту секунду я потерял друга!

— Идем, машина ждет, — тащил меня Чадра.

— Нет… нет… лучше потом. — От возмущения я не находил слов.

В тот вечер я все-таки пошел к Тумурчодору. Пир был в разгаре. Из комнаты доносились хмельные голоса гостей. В приоткрытую дверь был виден Тумурчодор. Он сидел красный, без пиджака. Рядом с ним — девушка, молодая, моложе Дэжидмы, и очень красивая. Такая обида за Дэжидму поднялась у меня в душе, хотел я плюнуть ему в лицо, а ей рассказать о нем всю правду. Но я сдержал себя, вышел на площадку, спустился вниз и зашагал по улице. Под мышкой у меня была коробка с сушеными пенками, в кармане — письмо. Что с этим делать? Не отдавать же лакомство пьяным гостям и человеку, потерявшему совесть.

Я не заметил, как очутился у своего дома. Вошел, но огня зажигать не стал. Сел на кровать, достал сигарету, помял ее и… не закурил. Долго сидел в темноте и думал. Всякие бывают люди, сталкивает их жизнь друг с другом. Вот и на моих глазах столкнулись человек прошлого и человек будущего.