Первые партизаны, или Гибель подполковника Энгельгардта - [7]
Сергей Иванович Лесли как обычно председательствовал, но сладить с публикою на сей раз никак не мог, и это, видимо, случилось с ним чуть ли не впервые. Он был явно растерян, и в том числе и от того, что он тут слышал.
Поразительно, но ура-патриотические речи, непрестанно звучавшие с самого утра, с момента приезда государя, вдруг отчего-то притихли.
О Бонапарте и его полчищах говорили всё время, но в несколько ином разрезе.
Присутствие императорских флигель-адъютантов, полковника Бенкендорфа и ротмистра Волконского, кажется, при этом мало кого смущало — видимо, их почитали уже за своих, местных. Они ведь оставались в Смоленске.
О чём же говорили в тот вечер, покамест император Всея Руси предавался утехам любви?
Во-первых, выяснилось вдруг, что дозволение государя вооружать дворовых людей, оказывается, было встречено многими со страхом и даже с недоумением, но в основном никак не с радостию.
Довольно многие из присутствующих спорили о том, имеют ли дворяне право вооружать крепостных и жертвовать чужою жизнию.
Один лишь Александр Дмитриевич Лесли, один из сыновей генерала Дмитрия Егоровича, горячо требовал созыва ополчения. Тогда Воеводский, уездный предводитель Смоленского уезда, осерчал и возразил ему: «Коли ты есть первый затейник всему этому, тебя первого и надобно выбрать в ополчение!»
Александр Дмитриевич с гордостию ответил: «Я уже и сам ополчился, и вот вам приказ генерал-адъютанта Винценгероде, который мне велел состоять при нём!»
«Проворен, брат!» — сказал с досадою Воеводский и тут же замолк.
Энгельгардты, так горячо уверявшие государя, что будут бить французов нещадно, теперь отмалчивались или же высказывались в том духе, что жалеют своих дворовых и не дадут их на заклание.
Павел Иванович Энгельгардт, видя столь явное малодушие едва ли не всех родичей своих, ежеминутно прикладывался к знаменитой фляге и буквально рычал от бешенства. Никаких внятных слов он, правда, не произносил, но было очевидно, что самый дух нынешнего собрания вызывает в нём явное отвращение.
Братья же Лесли поглядывали на Павла Ивановича косо.
Поддержка его им явно претила, и всё из-за той проклятой фляги, как видно.
Кроме того, сестра братьев, Варвара Дмитриевна, была замужем за одним из Энгельгардтов, и она перенесла в родовой свой клан презрение к Павлу Ивановичу.
И Бенкендорф и князь Волконский не издавали ни звука, но было видно, что они глубоко потрясены всем происходившим. Не исключено, что именно это собрание и дало повод князю Волконскому впоследствии заявить на вопрос Александра Павловича, как дворянство ведет себя в тяжелую годину войны: «Государь! Стыжусь, что принадлежу к нему — было много слов, а на деле ничего!». Впрочем, стоило лишь государю отвернуться, и даже словесный патриотический порыв мигом улетучивался.
Между прочим, по окончании собрания оба они (Бенкендорф и Волконский) подошли к Павлу Ивановичу Энгельгардту и горячо пожали ему руку, а вернее лапу. При этом он уже почти не держался на ногах, и взгляд его огромных круглых глаз был уже совсем мутен. Но к фляге он продолжал прикладываться и на Энгельгардтов буквально рычал, в гневе притоптывая ногой (лапой). Окружающие видели в этом одно лишь пьяное буйство. Но всё было гораздо сложнее. А Павла Ивановича вполне оправдала праведная его гибель.
Глава третья. 10 июля
В шестом часу утра государь Александр Павлович покинул Смоленск и отправился спешно в Москву. В четыре часа он ещё провёл небольшое краткое совещаньице, на которое пригласил генералов Винценгероде и Оленина, а также флигель-адъютантов Бенкендорфа и Волконского.
По окончании той памятной встречи Его Величество произнес наставительную речь и потом всех нежно облобызал. Он окинул присутствующих обнадеживающим и одновременно глубоко тревожным взором. А генерала Винценгероде государь крепко обнял и даже прослезился, прошептав: «Прощай, друг мой. Даст Бог, свидимся при более весёлых обстоятельствах».
Как только коляска, увозившая государя, скрылась из виду, генерал Винценгероде незамедлительно призвал к себе братьев Лесли и сказал, что срочно ожидает обещанного конного отряда (20 всадников) для поддержки своего обсервационного корпуса.
К вечеру этого же дня братья Лесли доставили отряд даже не из требуемых двадцати, а из шестидесяти конников, который они при участии ещё двух сестер своих и родителя набрали из своих дворовых и полностию вооружили на свои собственные средства.
Из имения Копыревщина, принадлежавшего генералу Дмитрию Егоровичу Лесли (отцу) было взято 12 конных.
Из имения Гусаково, принадлежавшего Егору Дмитриевичу Лесли, было взято 20 конных.
Из имения Петрово, принадлежавшего Григорию Дмитриевичу Лесли, взято 16 конных.
Из имения Кимборово, принадлежавшего Петру Дмитриевичу Лесли, было взято 19 конных.
Из имения Станьково, принадлежавшего Александру Дмитриевичу Лесли, было взято 20 конных.
Из имения Озеренск, принадлежавшего Варваре Дмитриевне Энгельгардт (Лесли), было взято 10 конных.
Елизавета Дмитриевна Апухтина (Лесли) из своего конного завода прислала 40 лошадей.
Отряд, сформированный семейством Лесли, генерал-адъютант Винценгероде отдал в распоряжение генерала Евгения Ивановича Оленина, стоявшего на самой границе Смоленской и Могилевской губерний. Непосредственно осуществлено это было 11 июля, а решено днем раньше, а именно — десятого, сразу же по отъезде государя.
В Одессе есть знаменитый пляж Ланжерон. Назван он так в честь Херсонского военного губернатора и Одесского градоначальника графа Александра Ланжерона, принявшего бразды правления после отъезда во Францию герцога Ришелье. Именно при Ланжероне Одесский край стал свободной экономической зоной, именно при нем был открыт Ришельевский лицей.Но на самом деле Ланжерон вошел в историю не только благодаря всему этому. Ланжерон был знаменит в высшем обществе Российской империи, как неподражаемый рассказчик и острослов.
Захватывающая история королевского ожерелья, украденного шайкой, возглавляемой графом Калиостро. В результате этой дерзкой кражи была несправедливо опорочена честь королевы Марии-Антуанетты, что повлекло за собой французскую революцию и казнь королевской семьи. Всю эту историю описал когда-то Дюма-отец, но он воссоздал в первую очередь саму грандиозную аферу. В настоящем же романе показано, что произошло далее. А далее было чрезвычайно интересный судебный процесс. Главарь шайки граф Калиостро был отпущен на свободу, а заточена была лишь графиня де ла Мотт.
В первую книгу сборника «Золотая коллекция детективных рассказов» включены произведения в жанре исторического детектива. Николай Свечин, Антон Чиж, Валерий Введенский, Андрей Добров, Иван Любенко, Сергей и Анна Литвиновы, Иван Погонин, Ефим Курганов и Юлия Алейникова представляют читателям свои рассказы, где антураж давно ушедшей эпохи не менее важен, чем сама детективная интрига. Это увлекательное путешествие в Россию середины XIX – начала XX века. Преступления в те времена были совсем не безобидными, а приемы сыска сильно отличались от современных.
Это – книга-реконструкция. Я попробовал, в меру своих возможностей, представить, каким мог бы быть профессиональный дневник шефа русской разведки в 1812 году. Содержание этого гипотетического дневника восстановлено строго по источникам.Ефим Курганов.
Судьба у русского анекдота крайне сложная и даже истинно драматическая. Целые столетия его упорно старались не замечать, фактически игнорировали, и это касается и народного анекдота, и анекдота литературного. Анекдот как жанр не существовал.Ефим Курганов, автор нескольких книг по теории и истории литературного анекдота, впервые в филологической науке выстраивает родословную русского анекдота, показывает, как этот жанр расцветал в творчестве Пушкина, Гоголя, Лескова, Чехова, Довлатова. Анекдот становится не просто художественным механизмом отдельных произведений, но формирует целую образную систему авторов, определяет их повествовательную манеру (или его манеру рассказа)
Биографическая, авантюрно-документальная повесть с картинками эпохи о графе Ланжероне де Сэсси, маркизе де ля Косс, американском революционере, французском эмигранте, русском генерале, градоначальнике Одессы, генерал-губернаторе Новороссии.
Осетров Евгений Иванович родился в 1923 году. Учился в Московском литературном институте им. М. Горького и в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Был участником Великой Отечественной войны. Свыше одиннадцати лет проработал в редакции Владимирской областной газеты «Призыв». В поездках по городам и селам Владимирщины Евгений Осетров увлекся изучением архитектурных и исторических памятников, архивов и книгохранилищ. Рассказы Е. Осетрова о культурной истории Владимирского края систематически публиковались в периодической печати.
«Метресса фаворита» — роман о расследовании убийства Настасьи Шумской, возлюбленной Алексея Андреевича Аракчеева. Душой и телом этот царедворец был предан государю и отчизне. Усердный, трудолюбивый и некорыстный, он считал это в порядке вещей и требовал того же от других, за что и был нелюбим. Одна лишь роковая страсть владела этим железным человеком — любовь к женщине, являющейся его полной противоположностью. Всего лишь простительная слабость, но и ту отняли у него… В издание также вошёл роман «Плеть государева», где тоже разворачивается детективная история.
Яркая и поэтичная повесть А. Семенова «Белый Бурхан», насыщенная алтайским фольклором, была впервые издана в 1914 г. и стала первым литературным отображением драматических событий, связанных с зарождением в Горном Алтае новой веры — бурханизма. В приложении к книге публикуется статья А. Семенова «Религиозный перелом на Алтае», рассказ «Ахъямка» и другие материалы.
Романтическая любовь блистательного флотоводца, национального героя адмирала Нельсона и леди Гамильтон, одаренной красивой женщины плебейского происхождения, которую в конце жизни ожидала жестокая расплата за головокружительную карьеру и безудержную страсть, — этот почти хрестоматийный мелодраматический сюжет приобретает в романе Зонтаг совершенно новое, оригинальное звучание. История любви вписана в контекст исторических событий конца XVIII века. И хотя авторская версия не претендует на строгую документальность, герои, лишенные привычной идеализации, воплощают в себе все пороки (ну, и конечно, добродетели), присущие той эпохе: тщеславие и отчаянную храбрость, расчетливость и пылкие чувства, лицемерие и безоглядное поклонение — будь то женщина, произведение искусства или… вулкан.
Княгиня Людмила Дмитриевна Шаховская (1850—?) — русская писательница, поэтесса, драматург и переводчик; автор свыше трех десятков книг, нескольких поэтических сборников; создатель первого в России «Словаря рифм русского языка». Большинство произведений Шаховской составляют романы из жизни древних римлян, греков, галлов, карфагенян. По содержанию они представляют собой единое целое — непрерывную цепь событий, следующих друг за другом. Фактически в этих 23 романах она в художественной форме изложила историю Древнего Рима. В этом томе представлен роман «Сивилла — волшебница Кумского грота», действие которого разворачивается в последние годы предреспубликанского Рима, во времена царствования тирана и деспота Тарквиния Гордого и его жены, сумасбродной Туллии.
В новую книгу Александра Кривицкого, лауреата Государственной премии РСФСР, премии имени А. Толстого за произведения на международные темы и премии имени А. Фадеева за книги о войне, вошли повести-хроники «Тень друга, или Ночные чтения сорок первого года» и «Отголоски минувшего», а также памфлеты на иностранные темы, опубликованные в последние годы в газете «Правда» и «Литературной газете».