Первые. Наброски к портретам - [107]

К чести Хрущёва надо сказать, что он довольно быстро понял свою ошибку, которую совершил, «рассыпав» единое хозяйство на составные элементы: экономика стала «делиться» на отдельные отрасли, отрасли — на производства. Собственно, против чего возражал Байбаков. И вот в 1962 году ЦК КПСС и Правительство принимают решение об укрупнении совнархозов. Так, на Северном Кавказе, где находилось шесть совнархозов, стал один — Северо — Кавказский с центром в Ростове — на — Дону, Байбакова назначают его руководителем.

Применительно к неординарным личностям бытует такое выражение — востребованы жизнью. Такой востребованной личностью был и Байбаков, ибо его огромный организаторский талант нужен был и Краснодару, и Ростову, Свердловску и Камчатке… — всем городам и весям великой страны.

В марте 1963 года в Ростов позвонил П. Н. Демичев, председатель Бюро ЦК по химии.

— Срочно возвращайся в Москву. С тобой хочет побеседовать Никита Сергеевич.

— Вы проделали большую работу, — со значительным выражением лица начал Хрущев беседу с Байбаковым. — Хотел бы назначить Вас председателем Госкомитета по химии.

— Никита Сергеевич, не трогайте меня, мне там нравится, тем более, что мы организовали региональный совнархоз.

Хрущёв пытливо посмотрел Байбакову в глаза и заложил руки за спину.

— Вы что, обиделись, что ли, на меня, когда я Вас освободил тогда от Госплана и послал на Кубань? Нам Ваши заслуги известны, — после короткой паузы продолжил Хрущёв. — И что вы принципиальны, тоже знаем. Мы же с вами не расставались… Вас назначили председателем Госплана России, но вы повели себя не так, как нужно.

Нет, не потому Хрущёв делал предложение Байбакову, что хотел загладить перед ним свою вину, посулив высокую должность, а потому, что нуждался в нем, его незаурядных организаторских способностях.

И именно тогда, когда «эпоха» Хрущёва закончилась, а к власти пришел Брежнев, то первым делом в августе 1965 года в присутствии Косыгина он ска: ал Байбакову:

— Возвращайся в Госплан. — Объявил так, словно вопрос был давно решен.

— Иди и работай! — повторил с нажимом Брежнев и дружески добавил. — А о твоих способностях не тебе судить.

…Из Москвы нарочным мне передали книгу Байбакова, о которой упоминалось выше. Я сразу нашел, открыв содержание, главу о кубанском периоде жизни Николая Константиновича, заметив, что свои воспоминания он опубликовал лишь в 87 лет! Каждого входящего в мой кабинет, я, указывая на цветную фотографию, открывавшую книгу, спрашивал: «Кто это?» С фотографии смотрел мудрый человек: крупная голова, проницательный умный взгляд из‑под нависших бровей, на лацкане пиджака Золотая Звезда Героя Труда. Люди моего возраста и чуть постарше, в основном краевые руководители, пристально вглядываясь в фотографию, узнавали почти мгновенно: Байбаков! Молодежь пожимала плечами, а когда я называл фамилию, смущенно открещивалась:

— Да не знаем ни фамилии, ни лица. Этот человек нам незнаком.

— Как это незнаком? — искренне досадовал я. — Это же Байбаков! Легендарная личность! Гигант советской экономики.

Нет, дорогие земляки, имя и дело Байбакова должны быть известны на Кубани, потому как был он знаменитой личностью. Неважно, что иной по нелюбознательное™ или невежеству, идущих со школьной или вузовской скамьи, пропустил и не запомнил знаменитой фамилии. Важно, чтобы мы, преодолев свое незнание, были взыскательны к истории. Ведь ее делали и делают имена. Личности.

Среди таких ярких имен в созвездии выдающихся людей Отечества — Николай Константинович Байбаков.

МАТЮШКИН

— Ты спрашиваешь о Матюшкине? Да, знаю я его… Однажды мы поехали в Калугу на заготовку картофеля, так побывали у него, пенсионера, дома. Чай пили… Любопытный мужик.

Из разговоров с Сергеем Дроздовым

1

Со всею определенностью можно утверждать, что любой преемник Дмитрия Степановича Полянского, пусть даже семи пядей во лбу, наделенный организаторскими способностями и имеющий за плечами опыт партийной и хозяйственной работы, по сути дела, на посту первого секретаря Краснодарского крайкома партии, был объективно обречен на провал. Обреченность эта объяснялась, на мой взгляд, яркой личностью Полянского, его неординарным, порой авантюрным стремлением выдать желаемое за действительное, и прежде всего в преобразовании экономики края.

Отсюда фантастически высокий стартовый уровень, с которого он начал собственную точку отсчета, стремясь: добиться результатов, которые были бы выше прежних не на какие‑то проценты, а в разы! Его не подкрепленное экономическими расчетами и потенциалом края неистребимое желание во что бы то ни стало «догнать и перегнать США» по производству важнейших продуктов сельского хозяйства (как показала практика) граничило тогда с утопией. Задача в кратчайшие сроки превратить Кубань в «фабрику мяса и молока» была привлекательной и, безусловно, способствовала подъему духа у производителей, но дух, как известно, — вещь абстрактная, если он не материализован. Кое‑что с явно завышенными показателями, смело заявленными Полянским, можно было бы впоследствии разумно подкорректировать, но над преемником зримо «висел» образ не просто человека, отошедшего в сторону, а Председателя Правительства РСФСР,