Первые. Наброски к портретам - [106]

Новокубанку… Мгновенно оценил ситуацию и, сказать откровенно, проявил к всеобщему удивлению прекрасную осведомленность в строительных делах. Поставил на место подрядчиков и «субчиков», — так мы называли субподрядные организации.

Работа по строительству сахарных заводов настолько увлекла Байбакова, что он и его коллеги с утра до ночи находились на стройках. И результат не замедлил сказаться: за три года, — это же короткий срок! — в действие вступили 13 сахарных заводов, и два завода были полностью реконструированы. Кроме того, вокруг построенных заводов появились благоустроенные поселки для рабочих. По суги дела, за рекордный срок на Кубани была создана новая отрасль. И в этом несомненная заслуга Байбакова. Судите сами: когда Байбаков приехал в край, существовало всего лишь два заводика, которые выпускали 40 тысяч тонн сахара, а с его приходом были введены 13 заводов с объемом производства 800 тысяч тонн, а затем более 1 миллиона тонн в год. А сколько строилось жилья, детских садов, ферм! Появились новые асфальтные ленты дорог.

И все же основным увлечением его неуёмной натуры было развитие нефтяной и газовой промышленности на Кубани, разведка и разработка новых месторождений. Например, добыча газа за годы работы совнархоза возросла с 1 до 25 миллиардов кубометров в год, что позволило экспортировать «голубое золото» в другие регионы страны по новому газопроводу Кубань — Ростов — Донецк — Москва — Ленинград.

Пришлось Байбакову вплотную заняться и сельским хозяйством. Впоследствии он не раз вспоминал, как очаровал его край «неоглядных полей, густых садов и виноградников», как поразила его богатырская мощь кубанских чернозёмов. В то время был выдвинут знаменитый лозунг кубанцев: «Догнать и перегнать Айову по производству кукурузы». Как замечал Байбаков, «суть дела заключалась в том, что кубанцы, борясь за высокие урожаи «королевы полей», не учли всех особенностей штата Айова, где урожаи кукурузы достигали 50–55 центнеров с гектара, а на Кубани — всего 25–30».

Оказалось, что качество почв Айовы и Кубани, количество вносимых удобрений, интенсивность солнечных лучей одинаковы. Но осадков в Айове выпадает в 3–4 раза больше, чем на Кубани. Это и сказалось на урожае кукурузы в крае.

И в этой ситуации Байбаков проявляет инженерную смекалку. Он предложил активно заняться мелиорацией земель,

предназначенных под посевы кукурузы, используя для этого водоемы сахарных заводов и тонкостенные трубы, изготавливаемые на местных предприятиях.

К удивлению скептиков, на одном из участков урожай кукурузы оказался весьма внушительным: на контрольном — 27 центнеров с гектара, а на орошаемом участке — 83 центнера, то есть в три раза больше!

Именно тогда советская пресса с упоением рассказывала читателям о приезде на Кубань известного американского фермера Росуэлла Гарота. Американец оказался дотошным: на полях он взвешивал на руках кукурузные початки, в конторах с пристрастием выведывал цифры, сверяя их со своими, мотался по районам и, конечно же, тщательно изучил опыт полива на 40 гектарах «байбаковских» земель. Он отказывался верить в то, что кубанские земледельцы ничуть не уступали американским фермерам. Однако факты оставались фактами.

5

Замыслы Байбакова на этом не закончились. Под его энергичным руководством, по существу, заново были созданы газовая и сахарная отрасли, расширилось машиностроение, обновилась пищевая промышленность, заработали предприятия искусственной кожи, хлопчатобумажных изделий. Именно Байбакову кубанцы, да и все советские люди, обязаны стремительным увеличением выпуска знаменитого шампанского «Абрау — Дюрсо». Если в 1958 году, когда Байбаков только начал работать в совнархозе, производилось 1,2 миллиона бутылок в год, то через короткое время, проложив подземный туннель, где можно было выдерживать вино при 14–15 градусах Цельсия, завод стал выпускать 3,5 миллиона бутылок. (Замечу в качестве справки: в те годы шампанское выпускалось только классическим бутылочным методом, то есть выдерживалось и созревало в бутылках не менее трех лет, не то что сегодняшняя акратофорная «шипучка»!)

Разумеется, Хрущёв не выпускал из поля зрения председателя Краснодарского совнархоза. Слишком заметна и колоритна была фигура Байбакова на политическом небосклоне страны. Вполне возможно, что именно поэтому Хрущёв наведывался на Кубань. Встречи были мимолетными, разговоры — короткими: два — три вопроса на ходу. С Байбаковым по — дружески не беседовал, больше официально. И все же в очередной приезд Байбаков запомнил его взгляд, то пристальный, со стальной прищуркой, то искоса, как бы пытающийся определить, не держит ли «изгнанник» обиды.

Однако результаты работы совнархоза, руководимого Байбаковым, были настолько ощутимы, что не заметить этого было нельзя.

— О — о-о, Николай Константинович! — с наигранной, а может, с неподдельной радостью говорил Полянский. — Какую большую работу провели. Знаете, как Никита Сергеевич этим доволен!

И правда, за работу в Краснодарском крае, за несомненные успехи Байбакова вскоре наградили орденом Трудового Красного Знамени, а за открытие и разработку газоконденсатных месторождений он был удостоен Ленинской премии, по тем временам самой высокой и престижной премии в стране.