Первые ласточки - [7]

— О, Роман Иванович пожаловал к нам! — Гриш обледенелой черпалкой наливал воду из бочки в ушат, разогрелся, откинул капюшон малицы. — Вуся! Где ты ходишь, пропадаешь? Давно не виделись!..

— Давно! Здравствуйте! — Куш-Юр в распахнутом овчинном полушубке и валенках — никак он кисы не обувает. На голове ушанка. — Ну, застал тебя, нечистая сила. Боялся — ты на дровозаготовках.

— Собираюсь поехать, — ответил Гриш. — А что у тебя случилось?

— Пожалуйста, свози меня в Обдорск. Заплачу тебе — понимаешь, срочно вызывают.

Гриш почесал висок. Заманчиво! Можно съездить! Тем более заплатят, деньги пригодятся. Карько повезет помаленьку. А бревна потерпят…

— Как без лошади? Скотина без сена, на чем возить? — затревожилась Елення.

Гриш кивнул на дом братовей — у них, мол, попросишь коня.

— Верно, — обрадовался Куш-Юр. — А когда? Я не могу ждать…

— Послезавтра, — решил Варов-Гриш.

Когда ушел Куш-Юр, рассмеялся:

— Правильно я сделал, что еду с Романом. Раньше всех мужевских услышу новости. Верно, жена?..

Утром на водопое у морозно парящей проруби Гриш встретил брата Петул-Вася с конем и разговорился-расхвастался: повезет в Обдорск на актив Куш-Юра. Все лично узнает — куда, в какую сторону накренилась жизнь? Петул-Вась оживился: у него как раз изготовлено письмо-заявка начальнику райкооперации.

— Доставь! — внушительно то ли попросил, то ли приказал Петул-Вась. — Адрес обозначен на конверте. Скажи ему: «Просит заведующий мир-лавкой из Мужей послать ему остальные две бочки керосину». Две бочки! Все!

— Пожалуйста! — хохотнул Гриш. — Вернусь с грузом, заплатишь, как заведующий.

— По закону, — солидно ответил Петул-Вась, заведующий мир-лавкой. — Согласно калькуляции и прейскуранту цен.

— Ага! — задумался Варов-Гриш. — По прейскуранту? Это как?

— А вот узнаешь, — улыбнулся старший брат, дернул повод и увел своего коня.

Куш-Юр с Гришем выехали на Карьке вечером. Было тихо и морозно, но снег уже не визжал под полозом как в январе — феврале, в заветрии солнышко хоть и не припекало, а уже ласково грело. В розвальни Гриш кинул две охапки грубого сена — «разживемся по дороге». Оделись тепло, натянули гуси-парки. Это было зябкое предвесенье — зима еще крепка.

Карько, словно почуяв дальний путь, трусил ровной рысью по твердому насту, чутьем выбирая запрятанную под снежком дорогу. Куш-Юр, закручивая цигарку, удобно вытянул ноги, локтями нащупал ложе ружья, что пряталось под рогожей и оленьей шкурой.

— Вооружился? — усмехнулся Куш-Юр. — Предусмотрительный ты!

— А что?! — серьезно ответил Гриш. — Тебя везти надо, председатель Советской власти, и беречь тебя надо. Да и я не один — у меня ребятишки и Елення… Вдруг какой-такой шляется по лесу с обрезом? А если волки?

— «Волки», — думая о своем, буркнул Куш-Юр иронично.

— Да, волки. У них самое стайное время. Самый непрокорм. Чем думаешь от них оборониться? — хитро прищурился Гриш.

Куш-Юр похлопал себя по гусю, под ним — наган.

— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнул Гриш. — Теперь мы самые храбрые…

Карько бежал ровно. Куш-Юр много раз одолевал этот путь, и дорога была ему известна, хотя он не помнил ее в таких мелочах, как Варов-Гриш. Но всякий раз в душу входила не монотонность, не равнинное однообразие, а ощущение бескрайности, безграничности. Луна побледнела, чуточку позеленела, утончилась, легонько цедила голубоватый свет, и в этом полузыбком свете мохнатились крупные звезды, и те отдавали немного света, и все это сияние падало на темнеющий слева угрюмый лес и на тальники в просторной пойме. А кругом и с востока, и с запада, с юга на север раскинулись-распахнулись снега…

— При луне-то веселей, — очнулся от дремоты Куш-Юр, выпрыгнул из саней, пробежался немного, хлопая себя по бокам, и повалился в розвальни.

— Ну, Роман Иваныч, угощай табаком!

— На актив не опоздаем? — осведомился Куш-Юр. Гриш уверенно хмыкнул, и председатель успокоился.

— Я вот думаю домишко построить, пока есть силы, — поведал Гриш, затягиваясь дымком. — Нельзя ждать — рухнет старье на голову. Оттого и везу тебя не бесплатно. Не от жадности, а от нужды. Обратным путем керосин привезу Петул-Васю. Деньги нужны.

— Это хорошо, что ты собрался строиться, — одобрил Куш-Юр. — Значит, веришь в твердость власти.

— Но ты скажи мне, председатель, почему такой огромный дом строит Озыр-Митька, когда сам пискливый, как баба. Он-то во что верит? Кого хочет приютить в своем гнездовье?

— Да, поворот у тебя, Григорий! — растерянно протянул Куш-Юр. — Ты строиться собрался, это меня очень греет. Очень, понимаешь, греет, когда трудящийся человек устраивает свою жизнь… Но… — Куш-Юр заговорил медленно, раздумывая. — Озыр-Митька — крепкий хозяин, и мы попытаемся завлечь его на нашу сторону.

— Чудной ты! — дернул вожжи Гриш. — Как это его завлечь? Вот я так понимаю — охотник сам зверя бьет, рыбак сам сети ставит, плотник избу рубит. Пусть они разбогатели на своем ремесле — ночами не спали, через силу работали и стали крепкими хозяевами. А этот Озыр-Митька? Какой секрет его богатства? На охоту бегает? Сети тянет? Нет! Обманывает народ в трудное время. Так зачем он новой власти?

Куш-Юр промолчал. Варов-Гриш своим классовым чутьем угадывал в Озыр-Митьке, в Оське Шестипалом, в Ма-Муувеме врагов, и как бедняк не верил им ни в чем. Это с одной стороны. А с другой — как посмотрит партия, если Куш-Юр разгромит богатеев начисто? Ведь в стране еще продолжается нэп. Нет, Куш-Юр должен все выяснить на партийном активе, все до маленькой мелочи. Очень кстати спросил его Гриш.