Первые ласточки - [31]

— И не надо, — решительно ответил Сенька с тем же выражением на лице.

— Как не надо? Она вот-вот родит, а у тебя и так тесно. Она теперь не твоя, нечистая сила. Твоя-то вон, — Куш-Юр кивнул на кухонное окошко.

— Мы договорились, — Сенька опять улыбался.

— Ты что все ухмыляешься, Семен? — сказал Гриш. — У попа, что ли, обедал?

И Сенька выложил — Парасся не уйдет никуда, а за это она дает деньги на покупку коровы и лошади. Сенька и Верка будут ухаживать за скотиной, а Парасся делать домашнее дело, следить за всеми детьми. Против совместного житья Верки с Сенькой она не может иметь ничего — сама виновата. Она дала деньги за сулею, выпитую при женитьбе Сеньки. А спят молодожены пока в амбарчике.

— Вот так надо жить! — Сенька подмигнул Куш-Юру.

Председатель и Гриш переглянулись.

— Вот нечистая сила! — Куш-Юр встал. — Зря я, выходит, старался. Еленню до слез довел — сюда хотел Парассю на время. А вы… Тьфу!.. Надо было мне зайти сперва к Парассе.

— Надо было, — качнул головой Гриш. — А Сенька оказался хитрец — будет с конем и коровой. И жеребец наготове. Полное хозяйство — елки-моталки!

Сенька расцвел:

— А ты думал?.. Ты думал, я совсем глупый? Тепель вот только заготовить сено. Но ничего. Деньги мало-мало есть. Можно купить сено…

— Гм, — хмыкнул Куш-Юр. — Можно купить… Ты бы хоть за своей избушкой-то следил — вся перекосилась. И надо расширить хотя бы немного.

— Во, во. Сразу же квартиранта найдет сельсовет, — Гриш взглянул на Куш-Юра, пряча улыбку в темных усах.

— Ну, это ты брось, — ответил председатель — Мало ли — бывают ошибки. Семену нужно расширить квартиру.

— Вот дал бы Глиш мне сталый дом. Может, соблал бы тли стены, чтобы добавить, — пролепетал Сенька.

— Мать родная! — воскликнул Гриш и встал. — Верно ведь! Из этого дома… — он пошел вперед и стал заглядывать внутрь через пустой проем, — вполне можно собрать хотя бы три стены. Вот вернусь с осеннего лова и помогу тебе, Семэ, разобрать и поставить горницу. Пойдет?

— Пойдет! — невозмутимо ответил Сенька, попыхивая трубкой.

— Когда едешь? — настороженно спросил Куш-Юр.

— Послезавтра.

— Фи-ю-у… — свистнул Куш-Юр. — Вот нечистая сила! А я хотел свадьбу справить. Теперь вроде ждать нечего. Надоело уже.

— Давай, давай… — возбужденно вскочил Сенька.

— Чудесно-расчудесно! — потирал руки Гриш, придвигая гармошку. — Завтра, а то некогда… И мне бы тоже надо справить небольшое новоселье.

— А что? — обрадовался Куш-Юр. — У меня тоже свадьба-то небольшая. Соберемся здесь и — дело с концом. Сулея-то, наверно, у тебя есть?

— Есть! Брал на пароходе. — Гриш взял в руки тальянку.

— И у меня есть, даже не одна…

Сенька понял, что праздновать придется единожды, и заскучал, зевнул даже.

— Елення, идите сюда! Быстро-быстренько! — позвал Гриш и начал легонько наигрывать.

Сразу появился Илька, а за ним Елення и Ичмонь.

— Завтра новоселье и свадьба Романа с Сандрой за одним столом! Каково?!

— Ой, беда-беда! — хлопнула Елення себя по бокам. — Новоселье и свадьба? А венчались?

— Нет, не будет венчания! Сандра согласна! — отрубил Куш-Юр, улыбаясь.

— Вот это да-а!.. — засмеялась Елення. — Совсем по-новому!..

— Мы тоже по-новому, — похвасталась Ичмонь-Верка. — Ведь по-новому, Семэ?

— Пойду скажу, чтоб готовилась Сандра к свадьбе. У нас есть чем угостить.

— И нам не надо готовиться — с вонзевого лова привез осетрины, балыка и прочего разного. Только испечь разве шаньги. — Гриш заиграл громче, а у ног его сидел Илька и затаенно слушал, глядя на отца.

Куш-Юр, попрощавшись, пошел из ограды. За ним, только в другую сторону, потянулись Германец и Ичмонь, взявшись за руки. Гриш крикнул им вслед:

— Погодите немного, в решете сур вынесу! — и засмеялся. Засмеялись и другие.

Елення засуетилась. А Гриш уселся на ступеньку крыльца и заиграл вовсю, с прибаутками, веселя ребят.

Назавтра состоялось новоселье со свадьбой.

4

Гриш вернулся с осеннего лова и, управясь мало-мальски с домашними делами, собрался было разобрать старый дом, чтобы пристроить три стены к Сенькиной избенке. Но Сенька раздумал.

— Нет, это елунда, — лепетал он, сидя на крыльце Гриша. — Заводить так заводить новый дом, как у тебя. Куплю лошадь и буду возить себе лес. Избенка еще телпит год. Сколо зима, подделжат слеги. Есть деньги. Вот только найти коня холошего. Гажа-Эль, помнишь, сказал на свадьбе Куш-Юла и Сандлы: «Я отказался от этой тлухлятины, а ты залишься на нее. Купи коня, пока дает деньги Паласся. Вози лес, а желебца продай. И будет новый дом…»

— Что-то я не слышал на новоселье-свадьбе такие слова. — Гриш стоял перед старым, ушедшим в землю домом.

— Конечно, не слышал, — хмыкнул Сенька. — Ты только кличал: «Голько! Голько!», а мы лазговаливали да дули вино…

— Ну смотри, тебе жить. Верно, трухлятина…

А перегораживать Обь и ловить рыбу до загара Сенька согласился. Возили на Карьке жерди и ждали, когда встанет Обь.

В один из дней, ранним солнечным утром, лежа в кровати, Сандра прошептала мужу, что она, кажется, беременная. Вот тут шевелится, мол. Куш-Юр пощупал — верно. Оба обрадовались — значит, Сандра не хабторка, как при Мишке-Караванщике, нашла себе настоящего, любящего друга, Романа. Дочку или сына родит — все равно. Сандра будет матерью. Вот вам и наказание от Бога за житье с неверующим человеком.