Первые дерзания - [40]

- Как броня... - протянул Семен, прикасаясь пальцами к стеклу.

- Броня не броня, а толстое для того, чтобы сюда рев не доносился, объяснил вахтер.

Далее внимание Семена сосредоточилось на электроизмерительных приборах, вмонтированных в стенку как раз над знакомыми ему в тракторе рычагами и педалями.

- Вот где лежат инструменты, - продолжал сторож, дергая задумавшегося Семена за рукав.

Семен осветил лучом своего фонаря инструментальный ящик и облегченно вздохнул. В нем были не только все нужные инструменты, но даже на самом видном месте рядом с мотками проволоки, болтами, гайками и обрезками труб лежала железная планка толщиной около восьми миллиметров и разрезной бронзовый вкладыш как раз подходящего диаметра, славно нарочно его кто-то положил в угол.

Семен неторопливо принялся вынимать из ящика все необходимое для осуществления задуманного им плана. Соображая, как лучше использовать инструменты и подручные материалы, он продолжал в то же время внимательно осматривать кабину. Прав ли он? Действительно ли он догадался, каким образом работает машина?

Было удивительно уютно в этом маленьком помещении. Пятна лунного света вырывали из полумрака часть неизвестных Семену приборов, и они таинственно искрились своими никелированными частями. Сизый дым вился из трубки деда и лениво полз сначала вверх, а затем в открытую дверь. Где-то отчетливо тикали часы.

- Главный инженер, Александр Андреевич, очень хороший человек. Это верно, - тем временем говорил сторож, стараясь перебороть зевоту. - Забот у него много... Всюду надо поспеть. А вот не доглядел - извольте. Да помощник у Сергея Петровича, с моей точки зрения, не совсем подходящий! Наверно он и виноват... Вообще парень как будто работящий, ничего не скажешь, да только воображает много, и это его губит... Может быть, теперь ты вместо него будешь работать? Как, не говорил тебе насчет этого ничего Сергей Петрович?

- Может быть и буду, дедушка, если справлюсь сейчас с работой, - ответил Семен, соображая, что действительно было бы неплохо научиться управлять этой замечательной машиной.

Захватив с собой все необходимое, Семен снова полез под брюхо стальной черепахи. Работать под кузовом оказалось нелегким делом: от неудобного положения руки быстро уставали. При ударе молотка сверху сыпались крошки земли и попадали в глаза.

- Вылез бы да отдохнул! Чего это ты там завозился! - время от времени увещевал его старик. И тут же добавлял нелестные замечания по поводу механика, пославшего мальчика в такую рань на работу.

- Ничего, дедушка! Я сейчас... - отвечал Семен. - Вот только еще одну дырку просверлю.

Вдруг Семеном овладело малодушие. Ему показалось, что он не сможет осуществить задуманного дела. Улегшись спиной на брезентовую подстилку, чтобы немного передохнуть, он вспомнил о своих товарищах: "Если бы они были здесь! Все можно было бы сделать мигом! А одному тяжело". Наконец-то сказалась усталость сегодняшнего дня. Заныла больная нога.

Что же делать? Отступить? Оставить разобранные детали тут на земле и пойти спать? Семен вспомнил при этом, что в кабине есть широкое кожаное сиденье и на нем можно очень удобно устроиться, свернувшись калачиком.

Мальчик плотно закрыл глаза. Теперь он уже сознательно хотел вызвать образ героя-летчика, воспоминание о подвигах которого помогло ему освободиться из капкана. Но вспомнить лица летчика почему-то не мог.

Встрепенувшись, Семен снова принялся за работу. Быстро заходил в его руках напильник, поднимая тонкую металлическую пыль, похожую на искры при свете электрического фонаря. Пронзительно завизжало сверло ручной дрели.

Но нового прилива энергии хватило ненадолго. Семену внезапно стало нечем дышать, и он прилег на брезент. "

Отчего это иногда звенит в ушах? - думал Семен, прислушиваясь к шагам сторожа, ходившего рядом с машиной. - Говорят, от усталости иногда бывает".

Но что это? Почему кроме назойливого звона в ушах, шагов вахтера и его покашливания откуда-то издалека послышались звуки песни?

- Это любимая песня Вани Быкова, - вспомнил Семен. - Вот мне и кажется...

Семену представилось, как уютно сейчас в общежитии, как богатырски храпит Ваня Быков и, вероятно, по обыкновению бормочет во сне Шурик Пышной. А Сережа Чердаков спит всегда так тихо, что и дыхания не слышно.

- А все-таки работу я закончу! - твердо решил Семен.

- Где-то поют в лесу! Слышишь, парень? - вдруг крикнул старик, предварительно откашлявшись. - Ишь, полуночники!

Семен открыл глаза и поднял голову.

- Необыкновенное дело... Слышишь? - приглушенным голосом продолжал сторож. - У нас тут территория закрыта и охраняется очень хорошо. Кто же это петь в таком случае может? Наши из подсобной мастерской не запоют среди ночи... Это точно... Так что видишь, какое положение...

Семен быстро вылез из-под машины, поднялся с земли и стал рядом с вахтером.

Небо на востоке уже посветлело и на его голубовато-румяном фоне как-то особенно отчетливо вырисовывалась зубчатая стена леса.

Оттуда тянулись слабые, еле заметные порывы ветра. Это они доносили чуть слышную, но хорошо знакомую песню.