Первозданные - [21]

Латтимер сделал резкий выпад факелом, чтобы осветить то место, где хранились мешки с тысячами «двойных орлов», – и увидел, кто издавал все те звуки, которые он слышал в течение многих странных ночей, проведенных в лесах близ Стикина.

Тварь была гораздо выше десяти футов и стояла свесив могучие руки. Пустой мешок выпал из ее громадной ручищи, глаза гиганта смотрели на Латтимера. В свете факела они сияли ярко-желтым и казались разумными. Эти глубоко посаженные глаза лишь слегка повернулись в орбитах, когда золотоискатель поднял факел повыше, чтобы лучше рассмотреть чудовище.

– Не тронь мое золото, – пробормотал Латтимер себе под нос, и безумие собственных слов заставило его широко распахнуть глаза.

Он видел перед собой не загадочное неведомое существо, а всего лишь вора, похищающего приз, который старатель искал всю жизнь.

Огромная обезьяна заворчала и сделала шаг к Латтимеру. Ее громадная левая рука поднялась, словно животное что-то предлагало человеку, но старый золотоискатель отказал вору даже в малейшем доверии. Он замахнулся факелом на гигантское существо и ударил его по массивной руке, заставив животное сердито взреветь.

Огромная голова запрокинулась, и пещера задрожала от громового крика боли и ярости.

Внезапно – старатель даже не успел понять, что происходит, – еще несколько громадных животных появились за спиной первого, и старику окончательно отказал разум. Он завопил и ринулся на тварей из старинных легенд, на животных, которым полагалось исчезнуть за десятки тысяч лет до 1968 года. А хозяева пещеры сомкнулись вокруг Л.Т. Латтимера, и вскоре секрет Стикина остался ждать, когда его откроет кто-нибудь другой.

Следующие Позади поджидали, когда человеческий род вернется в затерянную долину, бывшую их домом в течение двадцати тысяч лет.

* * *

Студенты испугались, что Чарли Элленшоу бесследно пропал. Но далеко за полдень он, спотыкаясь, вернулся в лагерь. Сколько его ни расспрашивали, где он был, Чарльз держал рот на замке. С дневником в руках он сел на тот самый камень, где сидел прошлой ночью. Он завернул тетрадь в полотенце, никому не позволив прикоснуться к своей находке. Когда остальные начали укладывать вещи, готовясь к обратному походу вниз по реке, Чарли нехотя принялся помогать. Его молчание действовало другим на нервы, но они не приставали с расспросами о том, почему Латтимер не вернулся. Чарли сказал, что старик продолжил путь вверх по реке, разыскивая свое золото.

Когда надувные лодки оттолкнули от берега Стикина, все мысли о разбитом самолете вылетели у Чарльза из головы. Осталось только воспоминание о рисунках на стенах пещеры и о том, что было на них изображено. Наблюдая, как исчезают вдали деревья, окружающие лагерь, он думал лишь об одном: «Они наблюдали».

Часть первая Когда бриллианты – легенда

Глава 1

Сиэтл, штат Вашингтон. Наши дни

Престижное столетнее здание Раньер-билдинг было куплено в 1991 году и полностью перестроено. Первые шесть этажей теперь занимали совершенно обычные, хоть и дорогие, квартиры с двумя и тремя спальнями. Но семнадцатый и восемнадцатый этажи принадлежали одному-единственному человеку, владельцу дома, разработавшему его внутренний дизайн: Валерию Серте, сыну русского иммигранта и наследнику громадного состояния, которое досталось ему после смерти отца в 1962 году. Его семейное состояние зиждилось на вырубке обширных древних лесов северо-запада: лес наполнял карманы семьи Серта начиная с конца двадцатых годов и щедро снабжал рынки США древесной продукцией и бумагой.

Прислуга Серты состояла из двенадцати человек, из которых минимум двое проживали с ним круглосуточно. Старик не позволял этим людям бездельничать, донимая их властными приказами. В старости он остался без семьи, и, если не считать одного-двух друзей по лесозаготовочному бизнесу, его навещал только внук, который теперь учился в Гарварде. Почему-то (причину этого никто не мог вообразить) Валерий Серта мог без устали слушать об уничтожении вековых лесов, испокон веков росших на северо-западе. Он закрывал глаза, внимая новостям о том, что еще одна полоса земли была расчищена, а стоявшие на ней деревья беспощадно уничтожены. Это наслаждение брало истоки в страшных историях, которые рассказывал ему отец, никогда не объясняя, почему леса Северной Америки заняли такое темное место в его душе.

Ранним утром вторника небо над Раньер-билдинг раскололось, и старика разбудил гром. Он повернулся в постели, чтобы посмотреть на часы, стоявшие на прикроватном столике. Была половина седьмого. Серта знал, что после такого грубого пробуждения ему уже не заснуть, поэтому медленно откинул одеяло и сел. Зевнув, он пошарил в полутьме на столике, и его тонкая рука, покрытая старческими пигментными пятнами, задела стакан с водой. Валерий выругался по-английски, когда часть воды выплеснулась на дорогое дерево. Покачав головой, он потянулся за зубными протезами, которые перед сном положил в стакан, надел их и медленно сунул ноги в шлепанцы: служанки с вечера поставили их именно там, где следовало.

Поднявшись, худой старик закутался в шелковый халат, после чего замер и прислушался. А что еще важнее – принюхался. Втягивая носом воздух, он понял: что-то не так. Каждый новый день он начинал с полного кофейника, шести яиц, картошки, сосисок и тоста. Однако сегодня из кухни со свободной планировкой, находившейся на первом этаже прямо под ним, ничем подобным не пахло. Серта покачал головой, недовольный тем, что работавшие на него люди нарушили самый простой распорядок дня.