Перворожденный - [41]

– Эта Мирителисина, – с кривой усмешкой выдавил Пророк, – сильная женщина.

– Она слишком сентиментальна, – пожаловался Ситас, подходя к отцу. – Но я что-то не слышал от нее предложений взять полукровок в свой храм.

– Этого она не предлагала, однако, насколько я слышал, истратила треть богатств храма на палатки и дрова для них. – Пророк потер лоб и отрывисто вздохнул. – Как ты думаешь, война все-таки начнется? У нас нет доказательств, что за всем этим стоит Эргот.

Ситас нахмурился:

– Это не простые разбойники. Простые разбойники не бросают золото ради того, чтобы срубить фруктовые деревья. Я так понимаю, что новый император, Ульв Десятый, – амбициозный молодой интриган. Возможно, если мы открыто предъявим ему претензии, он утихомирит этих бандитов, что хозяйничают на наших западных равнинах.

Ситэл с сомнением взглянул на него:

– С людьми сложно иметь дело. Они коварнее, чем кендеры, а их алчность даже гоблина заставит покраснеть. И все же им знакомы понятия чести, верности, мужества. Было бы легче, если бы они были просто жестоки или просто благородны, но так с ними… трудно. – Поднявшись с трона. Пророк добавил: – И все же разговоры обходятся дешевле войны. Подготовь письмо императору Эргота. Попроси его прислать посла, чтобы покончить с этими безобразиями на равнинах. О, и хорошо бы послать такое же письмо королю Торбардина. Здесь без него не обошлось.

– Я начну немедленно, – с глубоким поклоном отвечал Ситас.

Обычно дипломатические послания к чужеземным правителям составляли профессиональные писцы, но на этот раз Ситас решил написать письмо сам. Усевшись у ониксового столика в своем кабинете, он обмакнул тонкое перо в чернила и принялся составлять приветствие. «Его Мудрейшему и Высокородному Величеству Ульву Десятому, Императору, Принцу Далтигота, Великому Герцогу Колема, и прочая, и прочая». Принц покачал головой. Люди были без ума от титулов; они нагромождали их вереницы после имен! «От Ситэла, Звездного Пророка, сына Сильваноса. Приветствую тебя, мой царственный брат».

В комнату ворвалась Герматия, ее золотисто-рыжие волосы в беспорядке развевались за спиной, мантия перекосилась. Ситас вздрогнув от неожиданности, уронил на дорогой пергамент каплю чернил.

– Ситас! – задыхаясь воскликнула она, подбегая к нему словно вихрь. – Они восстали!

– Кто восстал? – раздраженно пробурчал он.

– Фермеры и поселенцы, недавно пришедшие с Запада. Кто-то прослышал, что Пророк собирается выгнать их из Сильваноста, и они начали крушить и жечь все вокруг. Целая банда их напала на Рынок! Часть его горит!

Ситас поспешил к балкону, отбросил в сторону тяжелую парчовую занавесь и ступил наружу. Из его окон нельзя было видеть Рынок, но в сыром осеннем воздухе крики были слышны издалека.

– Туда послали королевскую гвардию? – спросил он, быстрыми шагами вернувшись в комнату.

Герматия пыталась перевести дыхание, на бледных щеках заиграл румянец.

– Думаю, что да. Я видела, как туда направлялись воины. Мне пришлось остановиться – отряд преградил носилкам дорогу, я вышла и побежала во дворец.

– Тебе не следовало этого делать, – жестко произнес Ситас. Он представил себе Герматию, несущуюся по улице, словно какая-нибудь дикарка Каганести. Что подумают простые люди, увидев, как его жена в одиночку бегает по городу?

Когда Герматия уперла руки в бока, принц заметил, что мантия ее соскользнула, оголив плечо. Огненные волосы выбились из прически, водопад кудрей обрамлял пылающее лицо. При словах мужа женщина покраснела еще сильнее.

– Я подумала, что необходимо как можно скорее сообщить тебе эту новость!

– Новость рано или поздно дошла бы до меня, – сухо ответил Ситас и позвонил. Как по волшебству, на пороге появилась эльфийская горничная. – Чашу воды и полотенце для госпожи Герматии, – приказал Ситас.

Девушка поклонилась и исчезла.

Герматия сбросила с плеч пыльную мантию.

– Мне не нужна вода! – гневно воскликнула она. – Мне нужно знать, что ты теперь собираешься предпринять!

– Воины подавят мятеж, – невозмутимо ответил принц, возвращаясь к столу, и нахмурился, увидев, что пергамент испорчен.

– Что ж, надеюсь, с госпожой Ниракиной ничего не случится! – добавила Герматия.

Ситас отбросил перо, которое вертел в руке.

– Что ты имеешь в виду? – резко произнес он.

– Твоя мать там, среди мятежников!

Он схватил Герматию за руки так крепко, что у нее вырвался стон.

– Не лги мне, Герматия! Зачем матери идти туда?

– А ты не знаешь? Она была у реки с этим парнем, Амброделем, помогала несчастным беженцам.

Ситас немедленно выпустил жену, и она отступила на шаг. Он быстро соображал. Затем, подбежав к изящному платяному шкафу из красного дерева, сорвал с крючка плащ и накинул его на плечи. Рядом висел пояс с узким мечом, копией оружия его брата. Ситас надел меч, который смешно смотрелся на его хрупких бедрах.

– Я иду искать свою мать, – объявил он.

Герматия схватила одежду:

– Я пойду с тобой!

– Нет, не пойдешь, – твердо возразил муж. – Тебе не подобает бродить по улицам. Ты останешься здесь.

– Я буду делать то, что мне угодно!

Герматия направилась к двери, но Ситас поймал ее за руку и оттащил обратно. Глаза ее яростно засверкали.