Первородный грех. Книга первая - [8]

– Ну, если уж женщины и избегают тебя, то только из-за твоего крутого нрава, будь он неладен, а вовсе не из-за… – Он чуть было уже не ткнул пальцем в ноги кузнеца, но, спохватившись, хлопнул ладонью по столу. – … не из-за чего бы то ни было еще.

– Ты сюда явился, чтобы сказать мне об этом? – холодно произнес Франческ.

Баррантес с минуту поколебался, затем решился:

– Ты ведь знаешь мою дочку Кончиту.

– Откуда я ее знаю?

– Такая красавица, – принялся расхваливать Баррантес. – Глаза зеленые, волосы черные. Ну просто ангелочек.

Франческ хмыкнул, ковыряя ножом в стоящей перед ним тарелке.

– И что же с ней случилось?

– Да вот, неприятность… Можно сказать, беда. Опозорена девка.

– Беременная, что ли? – усмехнулся Франческ.

– Да, – мрачно признался Баррантес. – Ждет ребенка. О том, чтобы ее выдать за кого-нибудь замуж, не может быть и речи. Ты же знаешь, что за люди живут у нас в Сан-Люке. Ей уже не отмыться. Ее тетки предлагают отправить Кончиту в Андалузию, в какой-нибудь монастырь. Но ведь девочке только семнадцать. Она – мой единственный ребенок, Франческ. Я не переживу разлуки с ней.

– Ну а я-то тут при чем?

– Может быть, мы договоримся… – вкрадчиво сказал Баррантес.

Наконец до Франческа дошло, зачем явился этот старый плут. Он почувствовал, как по телу словно пробежал электрический разряд, как напряглись нервы, как закипела в нем злость.

– Договоримся? – грозно воскликнул кузнец.

– Но тебе же нужна жена. А ей нужен муж. И быстро. С девочкой я уже все обговорил. Если ты примешь ее в том состоянии, в котором она оказалась, она согласна принять тебя таким, какой ты есть. Я думаю, это условие, которое…

Он замолк на полуслове. Рванувшийся вперед Франческ одной рукой схватил лавочника за жилетку и с пугающей силой стащил его со стула.

Мгновение спустя Баррантес оказался лежащим поперек стола, уставясь безумными глазами на дрожащий в дюйме от носа нож. Лицо Франческа исказил гнев, глаза налились кровью.

– Раз я калека, ты думаешь, что можешь предлагать мне взять в жены шлюху?

– Она не шлюха, – отдуваясь, пробормотал насмерть перепуганный Баррантес. Обеими руками он отчаянно пытался отодрать от своей жилетки гигантскую лапищу кузнеца. – Клянусь Богом, я не хотел тебя обидеть!

– Ты ничтожная мразь, – сквозь зубы процедил Франческ, – кровосос проклятый!

– Я же люблю свою дочь, – захрипел Баррантес, чувствуя, как прижимается к горлу лезвие ножа, холодное и острое. – Ради Христа, не убивай меня. Я только хочу ей добра.

Франческа трясло, как будто ему нанесли страшное оскорбление. Его так и подмывало полоснуть лавочника по толстой шее. Но, с другой стороны, внутренний голос уже предательски нашептывал: «А почему бы и не выслушать? Что ты теряешь? Разве может быть что-нибудь хуже, чем это одиночество, эта опустошенность?»

Он медленно разжал кулак, и задыхающийся Баррантес снова плюхнулся на стул. Дрожащими руками он одернул жилетку и засунул обратно в карман выпавшие оттуда часы.

– Ладно, – прорычал Франческ, – валяй, выкладывай все до конца.

– Не торопись делать выводы насчет Кончиты. Она девушка хорошая. Ты же знаешь, ее мать умерла, когда она была совсем еще крохой. Так и росла бедняжка без материнской заботы. – Баррантес вытер платком рот. Разговор складывался не так, как он рассчитывал. – Она такая душечка, Франческ, такая лапочка. Ей-ей, просто маленькая фея. А какая умница – все время читает! Она бы изменила всю твою жизнь, принесла бы свет в твой дом…

– И два лишних рта.

– Но она же придет не с пустыми руками. Я человек небогатый, что бы там ни говорили, однако в состоянии выделить дочери приличествующее случаю приданое.

Франческ саркастически крякнул.

– А кто же это обрюхатил девчонку?

– Филип, старший сын Пако Массагуэра.

– Сын Массагуэра, – помолчав, проговорил Франческ.

– Этому поганцу теперь до нее и дела нет. В университете, видите ли, учится. В Барселоне, а может, в Мадриде или еще где. А ведь она совсем ребенок. Что она знает о мужчинах? Особенно о таких развратных богатеях, как Филип Массагуэр, у которых в голове только поэзия и политика. Я считаю, что это изнасилование. Так я и заявил старику Массагуэру.

– А он что?

– Он рассмеялся мне в лицо и вышвырнул вон. – Пальцы Баррантеса, вертевшие рукоятку трости, задрожали. – Против Массагуэров я бессилен. Они могут меня в порошок стереть.

– Это точно. Половина Каталонии принадлежит им. В 1909-м Пако Массагуэр собирался меня повесить… с двумя пулями в заднице. И ты предлагаешь мне стать отцом его внука или внучки?

– Может, ребенок еще и не выживет. Незаконнорожденные дети часто бывают хилыми…

– Да-а, ты истинный христианин, – усмехнулся Франческ. – Ну и ну! Желаешь смерти собственному внуку?

– Упаси Бог, нет конечно. Но такие вещи случаются. И, кроме того, даже если этот ребенок и родится здоровым, ты ведь потом можешь стать отцом и своих собственных детей. Подумай об этом. – Лавочник мало-помалу начал приходить в себя. Он был человеком живучим. – Как я понимаю, с этой точки зрения проблем не возникнет?

– Хочешь узнать, мужчина я или нет? – зло прорычал Франческ.

– Да ну что ты! Мне-то какое дело! – принялся оправдываться лавочник, с опаской поглядывая на нож.