Первородный грех - [74]

— Вот так. Просто пойдем со мной, — шепчет она.

От ее слов я представляю Люка — как потерян он был в ней. Я что-то чувствую — черное, уродливое, старое… вихрь внутри меня, пытающийся меня контролировать. Я подалась назад и покачала головой, когда колокола тревоги зазвенели в моем сознании. Инстинктивно, я хватаю ее за руку и настойчиво выкручиваю ее. Но так же быстро, она уворачивается из-под моих рук и пятится от меня.

— Это не должно быть так, Фи. Ты не знаешь, кто я, и что я могу сделать с тобой.

— Не смей называть меня так, — рычу я.

Я чувствую новый подъем сил, когда смотрю вниз на реальный объект моего гнева.

— На самом деле, я знаю, Лилит.

Она выглядит потрясённой. Ее голова поникла, а глаза блестят от слез.

— Это Габриэль? Что он тебе рассказал?

— Это был не Гейб, — я говорю, думая о лице моего отца, когда он рассказал мне о Лилит. Как он потерял крылья из-за нее.

Она опускает ресницы.

— Даниэль, — шепчет она, словно читая мои мысли.

Своими глубокими и полными боли глазами она встречается со мной взглядом.

— Он был особенным для меня. Мой первый ангел.

Я не смотрю ей в глаза, ведь она может загипнотизировать меня снова, и я чувствую ярость, нарастающую внутри меня. Но потом я вспоминаю печаль на ее лице, когда она встретила папу в тот день в гараже и почти поверила ей. Я наполнена разнообразными эмоциями — печалью, жалостью, стыдом, похотью. В моих мыслях сплошной беспорядок.

— Особенный? — выплевываю я. — А как насчет Мэтта? Люка? Они тоже были особенными?

Что-то темное ползет по ее лицу.

— Их похоть помогает мне выжить. Без них я бы умерла. Так что, я думаю, они все по-своему особенные.

Я поворачиваюсь к двери и касаюсь дверной ручки, когда она добавляет:

— Но не настолько особенные, как ты.

Я надавливаю руками на дверь и борюсь с волной желания, что снова охватывает меня. Когда я возвращаюсь в комнату, она там, всего в нескольких дюймах от меня. Желание протянуть руку и притянуть ее к себе практически непреодолимо. Мое тело ломит, я нуждаюсь в ней каждой нервной клеткой своего тела. Я не могу дышать и сокращаю расстояние между нами, когда накрываю ее губы своими. Она издает стон, почти рык, когда прижимается ближе и толкает меня назад, к двери. Мое сердце колотится быстрее, когда я, спустя минуту, стараюсь отдышаться, но не получается. Лили буквально душит меня своим поцелуем. Есть что-то захватывающее в мысли о смерти в объятиях Лили. Я вздрагиваю и разбиваю себя в ней, в моих легких кричит воздух. Кажется, что она высасывает из меня жизнь, и я хочу ее в ответ.

Поцелуй смерти.

Ужас охватывает мои чувства, смешиваясь с нарастающим вожделением. Я никогда не испытывала ничего подобного — эмоции абсолютно необузданные и вышли из-под контроля. Я срываю с нее одежду, желая быть ближе и чувствовать ее пальцы, сжимающие мое горло, не дающие воздуху попасть в легкие. В моих глазах загораются звезды, как крошечные кусочки блаженства, нахлынувшие на меня. Ее губы скользят по мне и проделывают горячий путь от моей щеки к уху.

— Ты моя, — шепчет она, когда ее руки сильнее сжимаются на моем горле.

За ее плечом затуманенным зрением я вижу кровать Люка. Кровать, на которой я отдала ему себя. Кровать, на которой он предал меня. С Лили.

Горе наполняет меня, стоило мне подумать о том, что было у нас с Люком и что мы потеряли. Горячие слезы пробегает по моим щекам, выводя меня из транса. Нечто в моем сердце сжимается, когда предупреждение в моей голове становится все громче.

А затем я слышу голос Гейба.

Она демон.

Мой взгляд сосредоточен на кровати, на моем горе, когда я отталкиваюсь от Лили, зная, что не смогу найти в себе силы сопротивляться, если посмотрю ей в глаза. С большим трудом мне удается создать некое пространство между нами. Оттолкнуться от нее подальше больнее, чем я думала. Ее рука на моем горле не ослабевает. Но, когда она сжимает крепче, я пытаюсь удержать ее хватку на мне, мои легкие, кажется, готовы взорваться. Звезды в глазах мерцают ярче, и паника способствует выбросу адреналина. Я стаскиваю ее руку с моего горла и выкручиваю в болевом приеме, вращаю и отбрасываю ее лицом в дверь. Кровь приливает к голове так быстро, что все начинает кружиться. Я чувствую тепло и холод одновременно, мое тело покалывает, возвращаясь к жизни.

— Что тебе от меня надо? — почти рыдание вырывается из моего горла.

Она поворачивает голову в сторону и смотрит на меня через плечо.

— Всё. Ты принадлежишь нам… мне.

Даже не глядя в ее глаза я чувствую ее воздействие на меня, усиливающее ее слова. Внезапно я понимаю, что она права. Я знаю без тени сомнения, что мы должны быть вместе. Я хочу ее больше, чем когда-либо хотела кого-нибудь в моей жизни. Но, когда я удерживаю ее, я вспоминаю, как Люк совсем недавно обнимал меня в этой же комнате. Я почти ощущаю его прикосновения, его дыхание возле моего уха, как он шепчет, что любит меня всем сердцем. Слезы текут по моим щекам, когда я вспомнила это, зная, что он не это имел в виду. Но воспоминания помогают сохранять рассудок, и я отталкиваюсь от Лилит, возвращаюсь в середину комнаты.

— Я ухожу.

— Извини, Фи. Ты не можешь.