Первое предательство - [31]

— Ау! — прокричал мужчина снаружи. Джосан чуть не упал от облегчения, когда узнал голос Марко.

Дверь открылась, и в помещение вошел рыбак, моргая, пока глаза не привыкнут к свету. За ним следовал Рензо. Смотритель вышел из своего укрытия.

— Мои приветствия вам обоим, рад видеть вас, — ответил он.

Даже в тусклом свете монах заметил, как кровь отлила от лица Рензо, когда тот увидел распластавшийся на полу труп. Слова застыли на губах, а взгляд метался между Джо-саном и безжизненным телом, будто не веря открывшемуся зрелищу. Брезентовый мешок, который он нес на плече, соскользнул на землю и упал с глухим стуком.

Реакция Марко была другой:

— Что ты наделал?! — воскликнул он.

— Это не то, что ты думаешь, — заговорил монах.

— Гы убил этого человека? А теперь угрожаешь нам? — I олос рыбака задрожал от недоверия.

Только тогда Джосан понял, что держит в руке кинжал, и быстро бросил оружие на пол.

— Я не знал, кто приближается, и думал только о самозащите. А клинок — его.

— Что здесь произошло? — спросил Рензо. Смотритель заколебался, не зная, как объяснить то, что он сам понимал с трудом.

— Я уснул на верхней платформе, а когда внезапно проснулся, то увидел этого мужчину. Я поинтересовался, что нужно, однако вместо ответа он напал на меня. Мы стали бороться. В итоге он упал вниз. Я только спустился, когда услышал ваш окрик.

— Это вор, он пришел обокрасть тебя? — Тон Рензо показался нейтральным, но лицо выражало беспокойство. Насилие и воровство отсутствовало в жизни деревни. Ее жители знали о пороках лишь из историй путешественников о дальних городах и поселках. Если старый рыбак и видел жестокость в молодости, когда плавал моряком, то сейчас все уже давно позабыл.

— Вор, конечно, — согласился монах. — Кто еще это мог быть?

Даже для собственного уха слова звучали лживо. Артефакты маяка — слишком слабая компенсация за столь длительное путешествие, а сами деревенские жители мало чем могли соблазнить самого жадного вора.

Марко перевернул тело ногой, будто разыскивая рану от кинжала. Но здесь его ожидало разочарование — слишком мало крови. Опустившись рядом с телом на колени, он обыскал тело, как только что это сделал Джосан, в поисках знака, который помог бы пролить свет на личность.

— Это не мелкий воришка. — Рыбак приподнял рукав мертвого мужчины, чтобы показать выцветшую татуировку на внутренней стороне левой руки. Стилизованная ящерица, заключенная в двойной круг, символ бывших правителей Икарии, объявленный вне закона для многих поколений, с тех пор как император Аитор взошел на трон. Показав этот знак, любой мог оказаться на долгий срок в тюрьме либо попасть в рабство.

Обычный вор не подверг бы себя подобной опасности и не стал бы наносить гибельную метку на тело.

— С какой стати предатель ищет тебя? Кто ты и как твое настоящее имя? — Голос Марко звучал холодно, он смотрел на монаха, будто тот был совершенным незнакомцем.

— Ты меня знаешь. Я — Джосан из Ученого Братства, из коллегии в Каристосе. Монах, а теперь еще и смотритель маяка.

— Ты убийца! — выкрикнул молодой человек.

— Он наш друг, — не согласился Рензо. — Это, должно быть, несчастный случай. Поклянись, что у тебя не было намерения убивать этого мужчину, и мы поверим тебе.

Простая просьба. Все знали, что Ученые Братья — мирные люди, сторонящиеся жестокости и насилия. Монах не мог обвиняться в лишении жизни другого живого существа.

— Я не хотел убивать этого человека, — ответил Джосан. В какой-то степени это правда. Он до сих пор не понимал, какие инстинкты им двигали, но знал, что основной его целью было выживание, а не убийство.

Рензо внимательно всматривался в его лицо. Что бы он там ни увидел, старый рыбак кивнул.

Однако Марко так быстро не переубедишь.

— Ты лжешь! Ты избавился от этого человека, а потом взял кинжал и хотел продолжить убийства, — заявил он.

— Нет, неправда. — Брат пытался защититься, но сейчас сам не знал, что отрицает. Поскольку он действительно убил непрошеного гостя, а когда поднял клинок, то действительно хотел еще раз им воспользоваться. Он отреагировал как воин, а не как ученый.

— Доказательство лежит у наших ног, — продолжал Марко. — Вне всяких сомнений, ты лишил этого человека жизни, потому что он хотел тебя разоблачить, открыть твои тайны. А кто знает, скольких ты уничтожил до этого? Что случилось с монахом, которого Братство прислало присматривать за башней? Неужели и он лежит где-нибудь в земле?

— Какое ты имеешь право обвинять меня во всех смертных грехах? Неужели я не исполнял своих обязанностей тщательно и прилежно? Разве не я предупреждал твоих людей о приближении сильных штормов? Только прошлой зимой ты просил благословить твою свадьбу, а теперь проклинаешь и называешь убийцей.

Только сейчас Джосан понял, что совершил ошибку, потому что лицо Марко не смягчилось, а только застыло. Упоминание о свадьбе говорило лишь о долгой борьбе за внимание Терцы.

— Я никогда не доверял тебе. Всегда знал, что сладкие слова скрывают гнилую душу.

Смотритель горько усмехнулся — что случилось бы, если судьба распорядилась по-другому? Если бы тело не смогло вспомнить о скрытых навыках боя? Тогда рыбаки обнаружили бы именно его труп, безжизненно распростертый на полу, и убийцу, стоящего над ним. Тогда смерть Джосана убедила бы Марко, что тот невиновен? Либо рыбак все равно нашел бы способ очернить монаха, сказав, что именно он привлек убийство и насилие в их спокойный край?