Первое правило диверсанта - [45]

Небо серело, предвещая скорый восход.

Стеклянная будка охраны оказалась полностью раздавлена стволом рухнувшего черт знает сколько лет назад дерева, успевшего за это время превратиться в труху. Шлагбаум опущен. Перед ним по ступицы колес в землю врос насквозь проржавевший остов легкового автомобиля. Редкая и исключительно бесполезная находка в городе и его окрестностях.

В самом начале катастрофы люди беспорядочно покидали город, ища прибежища в отдаленных районах и глухих лесах. И любой транспорт, несмотря на его засилье, резко поднялся в цене. В городе практически не осталось ничего, что могло бы передвигаться, используя энергию сжигаемого топлива. За все время службы я встречал всего пару брошенных автомобилей в пустынных кварталах, за исключением строительных монстров (двух экскаваторов и четырех бульдозеров) выставленных, как в музее под открытым небом, на заднем дворе на базе егерей. И разбросанных то здесь, то там, подожженных в свое время в боях единиц тяжелой бронетехники – танков и бронетранспортеров. Да еще скопление догнивающих в депо и парках трамваев и троллейбусов. Ну и, наверное, на станциях метрополитена доживают свой век брошенные вагоны. Почему наверное? Потому что никто в здравом уме не спустится в подземку. Там другой мир, еще более дикий, чем на поверхности. Я очень кстати вспомнил о метро, поскольку во время редких дождей, когда тоннели затапливает, в город выходят твари, ищущие спасения от воды, правда они предпочитают забиваться в щели и не попадаться на глаза, но пропитание все же ищут на улицах. Об этом забывать не стоило.

Нет, не стоило.

Точно!

Меня не заинтересовал автомобиль, я поднырнул под шлагбаумом и попытался сориентироваться под непрекращающимся, перешедшим в умеренную монотонную фазу дождем.

Было похоже, что вышел к восточной окраине, но полной уверенности не было. Войдя в жилые районы и не узнавая видов, оказался в легкой растерянности, и на какое-то время показалось, что сбился с курса и опять, как тогда у бетонного павильона, бессмысленно кружу на месте.

Ощущение, что я вожу хоровод, все усиливалось, и с досады, что опять трачу впустую драгоценное время, устроил небольшой привал. Первородные инстинкты брали свое, в животе булькало и шипело. Спрятавшись от непрекращающегося дождя под уцелевшим козырьком подъезда, я вскрыл банку тушенки и в один момент проглотил ее, как следует запив водой.

Продукты подходили к концу, а я ровным счетом ничего не сделал. Топчусь на месте при мнимом движении вперед, словно изводящий себя тренировкой спортсмен на беговом тренажере. Таким темпом очень скоро придется делать крюк и заходить в ближайшую общину для натурального обмена, чего никак не хотелось, или, если найду дорогу, возвращаться в здание «комитета», чтобы пополнить запасы продовольствия, что тоже не входило в мои планы.

Я со злостью запустил пустой консервной банкой в соседнее здание, банка, разумеется, не долетела, рухнув посреди улицы, и несколько больших, похожих на собак крыс бросились к ней с разных сторон.

Передохнув пять минут, двинулся дальше.

Вскоре окружающий мир начал помалу приобретать знакомые очертания. Я стал мысленно проговаривать то, что встречалось на пути, выхватывая из пейзажа черточки, виденные прежде, словно ставя вехи и прокладывая по ним путь.

«Так, эти развалины, все, что осталось от бывшего супермаркета. Дальше должна быть баррикада, перегораживающая улицу. Так. Теперь проулком. Мимо детской площадки. Скрученные узлом качели. Выход из двора. Сто пятьдесят метров вверх по улице. Поворот направо. Дальше площадь».

И я не ошибся. Через некоторое время вышел к небольшой площади, посередине которой из мутной пелены дождя и тумана торчала знакомая пара водруженных на гранитный постамент обутых в гранитные же сапоги ног, высотой метров в десять – все, что осталось от исполинского монумента. Сколько раз проходил рядом, столько раз прикидывал первоначальный размер памятника. Метров сорок-пятьдесят, не меньше. Интересно, кто заслужил такой почет, чтобы его увековечили в таком размере? Умели же строить Древние, не жалея сил и средств на подобную ерунду.

Вновь увлекшись подсчетом возможных размеров монумента и размышлениями, кому он предназначался, незаметно для себя прошел два квартала и оказался прямо у расчетной точки.

На месте.

Теперь можно облегченно выдохнуть и, забравшись в какую-нибудь подходящую нору, немного понаблюдать за происходящим вокруг кургана. Появления охотников за трупами я не боялся: пара очередей из автомата отобьет у них желание задержаться хоть на пару секунд, а вот как быть с наемниками – другой вопрос.

Я не исключал возможности, что они все еще следят за этим местом. Может, они и уверены, что я погиб, но такие матерые волки просто так не отступятся. Что ж, поиграем по их правилам. Еще неизвестно – кто кого перехитрит. В последнее время я тоже не терял время даром и кое-чему научился.

Между тем день подходил к концу, а вокруг не появилось ни одной живой души. Присутствия наблюдателей тоже не почувствовал, и этот факт успокаивал. Но для полной уверенности пробыл в засаде до наступления сумерек.